— Справа кочка, — Адель ограничилась двумя словами: её покоробил этот преувеличенно нежный тон. А ещё она соображала, что именно задумал брат. Видимо, он рассчитывал на то, что ведьма его утопит… Плавал Арман неплохо, но если она возьмётся за дело иначе? Своими руками?
Адель победно усмехнулась — она вспомнила слова Берингара. Редкая ведьма убьёт человека столь очевидным способом, у неё есть и другие дары. Какое колдовство ближе здешней колдунье? Явно не вуду, раз она изобрела почти что двойника, не в силах справиться с игольной порчей… Стихия — может быть, об этом говорили зарубки на деревьях и мощное сходство сил, которое ощущала Адель.
Надо полагать, Арман догадался об этом раньше.
Появившись в поле зрения незваных гостей, сгрудившихся у окна, ведьма остановилась чуть поодаль и, наслаждаясь и настраиваясь, протянула руки к озеру. Ранее непослушные, они не дрожали, каждый узловатый палец держался так ровно, будто лежал расслабленным на столе. Всё-таки мать-природа! Самое частое, но самое капризное колдовство… а уж как влияет на характер, мрачно подумала Адель.
Началось! Мальчик покачнулся на коряге и ненадолго умолк, потом продолжил петь: испуганно, но упрямо, озираясь по сторонам и смотря куда угодно, только не назад. Не на ведьму. Та упивалась ощущением своей неразгаданной близости, а Арман настолько хорошо разыгрывал растерянность и неведенье, что Адель пришлось впиться ногтями себе в ладонь — лучше боль, чем вспомнить катакомбы. Споткнулся… нет, не упал. Поскользнулся снова… теперь не по своей воле — вокруг резко потемнело, а от вытянутых и теперь чуть подрагивающих пальцев ведьмы потянулся злой ветер.
В помещении погасли все свечи, жидкости в котлах начали бурлить и кипеть. Сверху сдуло паутину, кажется, на плечо Берингару, но тот не обратил внимания, также поглощённый происходящим снаружи. А там, снаружи и немного вверху, неистово стонали деревья, словно от раздирающей их изнутри боли, и листва шуршала сотней шаркающих подошв — они убегали и убегали прочь, но не могли сдвинуться с места, потому как бежали против ветра. Мальчик замахал руками и отчаянно вскрикнул, пытаясь ухватиться за сук. Тот отломился, и вместе с ним что-то отломилось в ожившем встревоженном сердце Адель.
Старухе оставалось лишь злобно захохотать и взметнуть руки к небу, но этого она делать не стала: вся она была сосредоточена на том, чтобы медленно и мучительно утопить ребёнка, ненавистного ей потому, что рождён был не от неё. Ветер помогал ей сверху, вода — снизу. Арман умирал красиво, словно ему предстояло играть на сцене или он уже играл — мальчик в его исполнении то сопротивлялся, то пытался ухватиться за ветку, изо всех сил показывая, что выбраться своими силами он не сможет. Потом он сдался и расширенными от ужаса глазами смотрел на ведьму, наконец очутившись с ней лицом к лицу. Это произошло, когда он уже висел по пояс в воде, из последних сил цепляясь пальцами за мокрую разваливающуюся кору.
Адель больше знала, чем надеялась, что последний крик о помощи был нужен для того, чтобы под его предлогом набрать побольше воздуха. С очередным порывом ветра и разбушевавшейся волной мальчик сорвался и ушёл под воду — барахтаясь, отчаянно размахивая руками и безуспешно глядя огромными глазами на ведьму, будто бы не понимая, почему эта странная женщина не хочет ему помочь. Лаура отпрянула от подоконника и прижалась к плечу Берингара, Адель молча сжала губы. В этот момент даже ей не хотелось видеть лица ведьмы.
Арман ушёл под воду, а время шло. Сколько он выдержит? Дольше, чем беспомощный ребёнок, это очевидно, но убедит ли старуху? Вода успокоилась, ветер постепенно стих — старуха утихомирила маленький клочок природы, подвластный ей, и осталась ждать… Хоть бы она не отправилась проверять. Хоть бы не стала поднимать озеро… Жёлтая курточка всплыла вверх. Не безвольной тряпкой, нет: в неё что-то было завёрнуто, Адель полагала, что бревно или ещё какая обманка, но братец превзошёл самого себя — это был он, безымянный мальчик, качающийся в такт волнам на неровной поверхности воды. Бледное лицо скрывали налипшие на лоб волосы — случайно или нет, оно повернулось к зрителям, и ведьма издала ликующий вопль.
— Уходи же оттуда! — шёпотом взмолилась Адель. Брату нужно было время, чтобы хотя бы вдохнуть незаметно. Решив больше не рисковать, она воскликнула громче: — Чистая работа! О, если бы я умела так…