— Но у нас всё равно не ничего выйдет. Интересно, что об этих часах думают ясновидцы?
— Нечего и гадать, — хмыкнул Милош, первым возвращаясь в дом. — Определённо, ни единого лестного слова.
***
[1] Констан Флавьен Бернардин — часовщик, создавший первую версию соборных астрономических часов лет двадцать спустя описываемых событий. Они действительно работали неважно и впоследствии были модернизированы Огюстом-Люсьеном Верите.
VI.
«Творение молитвы противопоставляется творению магии. Это верно: молясь, человек просит у высших сил, колдуя — пользуется силами, ему доступными. Другое дело, что доступны они не всем, поэтому люди склонны выдавать свершённые нами чародеяния за волю господню».
Книга чародеяний, теоретические главы.
***
Господин писарь молчал. Молча и беспрекословно забирался он в карету, молча подтягивал локти, устроенный между Милошем и Берингаром, молча смотрел перед собой — и молча закрывал глаза и дремал, когда ему того хотелось. Он даже не представлял, что стал для Адель чем-то вроде охранного амулета: когда её все бесили, она смотрела на писаря. Писарь не был ведьмой, несмотря на то, что от него разило десятками чар и следами обета; писарь не был мужчиной-колдуном — то есть, Адель не считала его за такового, поскольку мужчины-колдуны её выводили из себя, а писарь — нет. Может, за пределами обета он был ужасным человеком, но сейчас Адель почти наслаждалась его обществом.
К сожалению, идиллия продлилась недолго. Когда на очередной стоянке Берингар заметил, что Адель проводит много времени с писарем и книгой, он ничего не сказал, но уединение кончилось — кто-то из группы отныне всегда ошивался рядом. Наблюдательности у Адель было не меньше, чем у брата, чего не скажешь о терпении.
— Оставьте меня в покое! — заявила она при первом же удобном случае. Берингар посмотрел на неё, Милош поднял бровь, писарь промолчал. — Я согласна делать то, что вы скажете, когда мы заняты делом, и даже терпеть всех этих знатных выскочек тоже согласна, но хоть иногда я могу оставаться одна?! Или с писарем? Мы ведь должны охранять писаря, разве нет?
— Должны, — ответил Берингар. При виде его невозмутимого холодного лица Адель захотелось что-нибудь поджечь. Писарь промолчал, Милош опустил бровь. — При всей настороженности, которую вызывает твоё поведение…
— Можно покороче?
— Нельзя. При всей настороженности, которую вызывает твоё поведение, дело не в нём. Мне не нравится повышенное внимание к нашей группе, а также самовольный уход господина писаря из дома Стефана, — развил мысль Берингар. — Любой из нас может оказаться ненадёжен, и не только ты. Виноват, я подумал об этом после того, как заметил твою симпатию к его обществу, однако именно это позволило мне понять…
Что он там ещё понял, Адель не слышала. В ушах раздалось какое-то шипение и треск, как от разгорающегося костра. Что-то такое она испытывала недавно… И забыла! Это плохо…
Фигуры перед глазами слегка расплывались. Писарь оторвался от книги — он редактировал записанную на днях историю деревенской знахарки — и поднял голову, затем равнодушно её опустил, ему ничего не грозило. Милош схватил Берингара за плечо и оттащил в сторону… с линии огня. Адель увидела, как от неё рванулось живое пламя, которое могло задеть следопыта, но в итоге охватило стол.
— …воды с кухни. Ведра хватит, ну, живей там!
— Как ты успел?
— Успел что? Оттолкнуть тебя? Да прости уж, ты не тяжелее безансонской шторы.
— Успел заметить, Милош.
— А-а, — неопределённый звук вернул Адель в действительность. Она уставилась на спутников, на свои руки и отшатнулась. Берингар смотрел внимательно, Милош — недоумевающе. — Не знаю, просто почувствовал.
Стол потушили. Им пришлось заплатить, и кто-то заплатил, Адель денег не видела, она вообще мало что видела, оглушённая осознанием. Ей было плевать, что она только что потеряла контроль, едва не подожгла Берингара и вообще повела себя дурно, реакция Милоша её тоже не восхищала — вот уж кто спокойно восхитится собой сам. Адель вспоминала, когда ей точно так же жгло глаза и сердце, и вспомнила, и многое встало на свои места.
— Где Арман? — собственный голос прозвучал хрипло и как-то жалко, Адель это не понравилось. — Или с братом я тоже оставаться не могу? Помнится, вы нас обоих считали подозрительными…
— Можешь. — К счастью, Берингар не стал распространяться о том, что Арману он доверяет больше. Это было так же очевидно, как то, что дождь идёт сверху вниз. — Он был во дворе.