— Запомнил, — выдавил тот. — Неужели я в самом деле… способен?..
— Способен, — заверил Милош, — ещё как.
— Но мне не верится! Неужели Господь даровал мне такие силы, чтобы… — священник обвёл дрожащей рукой храмовые руины. — Чтобы вот.
— Чтобы вот… Да, именно так Он и поступил. Не волнуйтесь, разрушения — от одержимой, вы всё исправили, теперь идите к людям и дайте им какое-нибудь утешение, — Милош нёс околесицу, надеясь, что попал. Пражские друзья любили порассуждать о церкви, а он слушал. — Идите же!
— А вы? — растерялся священник. — Вы и… друг ваш? Вы не нуждаетесь в утешении?
— Позже, — любезно ответил Милош и подтолкнул его к дверям. — Всё? Всё… Арман, нам надо уходить… ты вообще-то встать можешь? Сейчас люди придут. Арман!
Тот отмахнулся, во всяком случае, обошёлся подобным жестом. Глаза оборотня были до ужаса пустыми, и вставать он явно не хотел. Если мог… Похоже, пастырь решил дарить утешение на улице, и слава его Богу. Милош снова присел рядом.
Он не умел читать чужих мыслей, но неплохо знал людей. Обычно спокойный, со всеми любезный и улыбчивый Арман был сам на себя не похож — сейчас он как нельзя лучше соответствовал своей сестре. Белое как мел лицо ничего не выражало, уголки губ были опущены и как-то вжаты вглубь, словно он удерживал себя от разговора. В тёмных волосах запуталось стекло… Арман ничего не говорил, но в его глазах застыл немой крик. Видят древние духи, он просто пытался пережить то, что только что случилось.
Милош понял, что всё бесполезно, и стал ждать. Он заставлял себя смотреть на неправильного — или как раз настоящего? — Армана и думал о том, что сделал бы на его месте. Ударил бы он в ответ мать, сестру? Пани бабушку? Хватило бы ему сил или совести на такое? И ведь никуда не деться от любви и долга, нельзя просто взять и уйти, забыв о прошлом. Хуже всего, когда любимый человек, который причиняет тебе боль, в другое время искренне заботится о себе и верит, верит, верит…
Через какое-то время Арман справился с собой и попросил помощи. Пошатываясь, он худо-бедно встал, опираясь на Милоша, сжал зубы и медленно пошёл к выходу.
— Всё в порядке, — сказал Арман, и это уже было слишком.
— Не думаю, — вежливо ответил Милош. — Я всё видел, ты можешь мне не лгать.
— Я лгу не для тебя. Всё в порядке…
Милош только покачал головой. Он убеждает себя, это очевидно, но зачем? Чтобы выдержать следующий приступ?.. Но больше такого не будет. В следующий раз Адель окончательно потеряет контроль и убьёт брата. Она бы и сегодня убила, если б они остались вдвоём — удара вместе с огнём Арман бы не пережил.
— Куда она пошла? — как ни в чём не бывало осведомился Арман. Ему было больно говорить, но это отражалось только на походке и дыхании. — Нельзя бросать её в таком состоянии надолго.
— В окно улетела, откуда мне знать. Арман…
— Понятно, — громче, чем следовало, перебил он и улыбнулся. Что самое ужасное, вполне искренне. — Значит, поищу позже. Пожалуйста, расскажи всё Берингару сам, я немного устал.
Нежелание Армана признавать собственную боль было понятно — если он это сделает, то никогда не сможет простить сестру, и всё-таки Милошу хотелось его переубедить. Он не стал, так и не решив, кто в этой ситуации больше прав. Из собора они вышли вместе, успешно миновали толпу верующих в экстазе и незаметно вернулись в особняк дю Белле, казавшийся каким-то нарисованным, целым. Живым…
VII.
«Природа, от которой берёт исток многая магия, так же безлика и подвластна настроениям, так же сера. Спокойная, плодоносная река — хорошее настроение и воля духа реки; бурная река, вышедшая из берегов, затопившая селение — настроение дурное, но река всё та же. Пламя греет и пламя убивает. Источник один, а силы могут быть как «тёмные», так и «светлые», соответственно — они всегда изначально нейтральны. Дальнейшее, говорим мы, зависит от сиюминутных намерений мага».
Книга чародеяний, теоретические главы.
***
Посвящается Е. Б.
Однажды в ящике бюро пана Росицкого застрял кот. Хвостатого негодяя пытались вызволить всеми правдами и неправдами: приманивали на молочко, на живую мышку, на дохлую птичку, ласкали и угрожали, заколдовывали и расколдовывали. Кошачьи умело противостояли чарам, точнее, они сами решали, когда им стоит подчиниться, а когда — нет; в этот раз решение сыграло не в пользу магов. Животное не могли оставить в покое, поскольку отцу семейства срочно требовалось что-то из злополучного ящика… Что случилось дальше и как кота достали — Милош не помнил, потому что был тогда совсем маленьким, но сцена у бюро с попытками вытащить кота запомнилась ему на всю жизнь.