— Подзатыльник дать могу, не сомневайся, — заверила его пани Хелена. — А радость… почему б её не приносить? Почему бы не применять во благо дар, который у тебя есть? Спросите, почему не занялась целительством, так и отвечу: не хотела. К чему дурно делать то, к чему не расположен, раз можешь творить от души любимые дела?
— Некоторым за это приходится бороться, — заметила Адель и тут же плотно сжала губы. Пани Хелена сощурилась:
— Ну так пускай борются, чего сложа руки сидеть? Да, бывает трудно, бывает и невозможно, но так только кажется. Я по молодости тоже думала, что всё, мир рухнул… А он, представьте себе, стоял на месте — стоял и ждал меня. Теперь сама рассказываю добрые сказки таким же молодым дурням, и знаете что? Они слушают.
— Например? — заинтересовался Милош.
— Например? Да что угодно. Веська, девица с соседней улицы, никак не могла поладить с ребятами со двора, приходила всегда и плакала. Я как-то при ней спектакль дала о том, как бездомный щенок с другими зверятами подружился, и на тебе — на месяц пропала, а вернулась счастливая и друзей своих привела, — рассказывала пани Хелена. — Пан Моравчик жену потерял… Ну, уж жену-то я ему никак вернуть не могла, а сюжет про жизнь на небесах завалялся. Христианский, из хороших, что-то про то, что смерть — это отдохновение и награда. А ну, носы не воротить! — прикрикнула пани Хелена. — Какая разница, в чём человек утешенье ищет? У него нет возможности связаться с духом, вот и ищет утешение по церквам. Не знаю уж, как церкви помогли, но потом приходил ко мне пару раз… Говорил, как его тогда эта сценка спасла, говорил и плакал.
Пани Хелена рассказывала о том, как она и её куклы помогали людям, словно бы не о своих достижениях, а о чьих-то чужих. В её речи не было ни гордости, ни хвастовства, только насмешка над недоверчивыми магами и простая правда, какой она была. Арман впервые встретил ведьму, настолько примирённую с обоими мирами — магов и людей; ведьму, которая не просто терпела религию, но и принимала её, когда это было нужно. Может, не самого Бога, но всё же… Арман часто беседовал с верующими людьми в Круа-Руссе и в других местах и привык, как обычно, имитировать согласие, но в душе их не понимал. Теперь то, что пани Хелена говорила об утешении, легло на его израненное сердце удивительно вовремя, и он впервые по-настоящему понял.
— И всё-таки, не каждому это поможет, — вырвалось у Адель. У неё на лице было написано, что она говорит против своей воли, и Арман был почти уверен — пани Хелена прекрасно это поняла. — Недостаточно знать, что ты можешь быть спасён, если ты на самом деле не можешь.
В комнате напряглись все, кроме пани Хелены. Она посмотрела на Адель и спокойно произнесла:
— Помощь приходит всегда, снаружи или извне. Её можно найти там, где тебе и в голову не приходило искать… Не стала бы я заявлять такое раненому на смертном одре, но тебе, пани, скажу: живи дальше и ищи, ищи, ищи. — Адель не успела ничего сделать или даже произнести — в её взгляде отчаяние мешалось с надеждой, а волосы уже поднимались дыбом. Пани Хелена рявкнула: — А вот этого вот не надо! — и что-то громко щёлкнуло над столом, а Адель обмякла в своём кресле, как будто решила задремать. — Так вам достаточно или что ещё? Ночлег не предлагаю — негде.
— К сожалению, нам и так надо спешить, — поднялся Берингар. — Мы вам очень благодарны… за всё.
— Да уж, — пани Хелена, не отстававшая от него по скорости решений, собирала в сумку какую-то еду. — Задерживаться вам точно не стоит. Вышли из костницы?
— Да. До этого — из Меца, теперь поедем в сторону Праги.
— Несколько дней, — прикинула пани Хелена. — Я понаблюдаю пока за костницей, даром что не зазорно при храме появиться. Если кто-то вылезет — стукну.
— Как вы определите, кого стучать? — Милош помог расставить кресла по местам и теперь сгорал от желания подраться.
— По роже, — невозмутимо ответила ведьма. — Берингар, чёрный ход — в ту сторону, карету подгоните, девушку уложите, в разгар дня на площади людно, я вас прикрою.
Арман присоединился к всеобщему выражению благодарности, хозяйка только отмахнулась. Подхватить на руки сонную Адель ему тоже не дали — Милош напугал сломанными рёбрами и сам испугался, так что сестру до кареты понёс он, сопровождаемый странными, немного мечтательными взглядами Лауры. Арман одним глазом приглядывал за писарем, другим — старался запомнить обстановку театра кукол, который настолько отпечатался в его душе. Пани Хелена провожала их до выхода из города, вполголоса развлекая рассказами и шутками, а потом неожиданно взъерошила Арману волосы и вышла — они выехали из Брно снова вшестером.