Марина улыбнулась с вызовом и, тряхнув копной смоляных волос, которые ничем не уступали волосам Барбары или Адель, широко раскинула руки. На ладонях заплясало настоящее пламя — Марина Ферри, разумеется, была на «ты» со стихиями, и будь здесь море, оно бы лежало у её ног. Кажется, у Адель появилась конкурентка посерьёзнее Барбары, но Гёльди только плечом повела.
Пока комиссия обсуждала достоинства итальянки, Милош задумался, в каком составе они могут отправиться в путь. У него были неплохие шансы: пока что никто не демонстрировал боевую магию. Сорель, даром что революционер, оказался гипнотизёром, Барбара занималась зельями, Адель и Марина крушили всё силой матери-природы; Арман превращался в живых существ, но никак не в пули, а Шандор и вовсе улетел. Получалось, что какие-никакие боевые навыки есть только у Милоша и у следопыта Берингара — тот об этом не упоминал, но некоторые вещи очевидны, особенно если посмотреть поочерёдно на сына и отца. Если на группу нападут в дороге, а папа предупреждал о такой возможности, Милош будет очень даже к месту.
А так ли ему этого хотелось? Жажда приключений была едва ли не сильнее, чем желание утереть нос Корнелику, и опасностей Милош боялся не очень, но покидать Прагу!.. За то время, что его не будет, столько всего интересного произойдёт. А как же коты и матушка, как же бабушка, как же Эва? Как отец со своим старшим сыном-занудой, они же без него с тоски зачахнут! А сестрички, те и вовсе вырастут совсем чужими… Нет, Милош мечтал повидать мир, мир новый и неизведанный, но любовь к старому миру орала в сердце мартовским котом.
— Лаура Хольцер, — объявил Юрген Клозе последнюю участницу, и всем всё стало ясно. Девица с жидкими косичками была родной внучкой вредного старца! Зная, что все смотрят на неё косо, Лаура вышла вперёд, вскинув голову, и вытащила из-за пазухи что-то плетёное.
— Это ловцы снов, — заикаясь, сказала она. — Они ловят не только сны, но и… ох… в общем, с их помощью можно предупреждать о приходе врага. Если повесить такой на книгу, мы узнаем, что кто-то пытался её открыть без нашего ведома…
— Вы имеете в виду охранный амулет? — бесстрастно уточнил Берингар.
— Да, — Лаура покраснела от досады, что забыла правильное определение. — Ещё… ещё я плету личные амулеты. Они хорошие, правда.
— Конечно, — сказала Адель, даже не пытаясь понизить голос. — Вот куда все волосы ушли.
Милошу стало жаль девицу Хольцер, потому что голосом Адель можно было отравить здорового медведя. Какая ж кошка между ними пробежала? Тем временем комиссия хранила молчание, ожидая комментариев вредного старца.
— Полезное умение, — сказал тот, не скрывая удовольствия и гордости при взгляде на внучку. — Охранные амулеты, слыхали? То-то вам в дороге пригодится!
Юрген Клозе только вздохнул, видимо, не желая обидеть девушку. В отличие от отца, Берингар не видел никаких препятствий:
— Прошу прощения, фройляйн Хольцер. Ваши навыки вызывают уважение, однако их кажется недостаточно для нашей миссии. Выдержите ли вы путешествие и какова ваша мотивация участвовать в нём?
— Я б-бы хотела быть полезной, — не спасовала Лаура, хотя вопросы Берингара явно напугали её. — В моей семье почти все маги, и я не хочу, чтобы мы пропали бесследно…
— Хорошо, — ровным голосом сказал Юрген. Никто не смог бы понять, о чём он думает на самом деле. — Позвольте комиссии удалиться для совещания, уважаемые ведьмы и чародеи. В то время как мы будем принимать своё решение, вы примете своё — и это будет ваш первый выбор в составе группы или вне её, — задержавшись на последней ступеньке и дождавшись, пока спустятся почтенные старцы, Юрген кивнул своему сыну и ещё раз обратился ко всем: — У вас, как и у нас, есть полчаса. Вас должно быть пятеро, считая Берингара.
***
Берингар демонстративно встал поодаль, давая понять, что предоставляет им право выбора. Все молчали, не желая брать на себя ответственность за судьбу товарищей, и пришлось говорить Арману:
— Что ж, если они хотят, чтобы мы проявили инициативу, мы её проявим.
— Куда деваться, — живо согласился милый чех, оказавшийся сыном знаменитой Эльжбеты, о которой слышали даже в Круа-Руссе. Он чем-то понравился Арману и, видимо, взаимно, поэтому ободрение нового приятеля придало немного смелости.
— Деваться некуда, пан Росицкий прав. Я бы предложил начать с сильных сторон каждого, но у нас только пять минут, поэтому придётся действовать методом исключения, — хотя Арману было жаль этих малознакомых людей, его увлекла задача, поставленная Юргеном. Военный маг казался очень толковым и не таким неприятно-холодным, как его сын, и Арман на время позабыл, зачем они вообще здесь собрались. — С дамами будет сложнее, поэтому предлагаю начать с нас, господа. — Как жаль, что отказался Шандор. Редкий дар! Он был куда полезнее этого выскочки Сореля, полезнее и дружелюбнее, а ведь им работать в команде — никак нельзя назвать характер последней по значимости причиной для отказа.
Он уже начинал мыслить если не как душа компании, то как организатор. Покосившись на Берингара, Арман напомнил себе, что главный тут не он, но сын Юргена хранил ледяное молчание и наблюдал за ними, скрестив руки на груди и чуть-чуть подняв подбородок.
— Я думаю, никто не будет против, если я назову первым пана Росицкого, — сказал Арман. — Вообще-то говоря, после писаря и господина Клозе он полезнее любого из нас.
— Я тоже так думаю, — чех шутливо поклонился, вот кто знал себе цену. На вид он напоминал скорее потомственного кондитера, чем боевого мага, но Арман не хотел бы иметь такого врага. — Чтобы вы язык не сломали, меня называют Милош, на «и».
— Хорошо, — кивнул Арман, убедившись, что остальные не против. Воинственный взгляд Сореля прожигал его насквозь. — Господин Сорель…
— Вы не знаете, какие навыки пригодятся в этом путешествии! — пылко заявил молодой человек. — Неужели искушённый гипнотизёр будет лишним?
— Прошу прощения, — вмешалась Марина, — вы искушены хоть в чём-нибудь, кроме гипноза? Такое ощущение, что нет.
— Барбара с помощью своих зелий зачарует кого угодно, — как бы невзначай добавил Милош, глядя в потолок. Арман хотел было сгладить острые углы, но тут вступила сестра:
— Проваливай в Париж, голубчик, если ты хотел повидать мир — мог бы другим способом собрать денег на дорогу!
После этого Сорель какое-то время краснел и бледнел, грозя то разорваться, то рухнуть в обморок, затем топнул ногой и вылетел прочь, сбив по дороге несколько ваз. Из коридора слышался удаляющийся топот, прерывающийся в те моменты, когда Анри спотыкался. Когда всё стихло, оставшиеся участники не выдержали и рассмеялись.
— Это было жестоко, — заметила Барбара, усмехнувшись. — Вы не оставили бедняге и шанса.
— Он мне не понравился, — пожал плечами Милош. — А что? Он ведь в самом деле хорош только в одном деле, зато как… Мы бы с вами очнулись в эпицентре какой-нибудь людской революции, полностью во власти этого усатого кренделя. Оно нам надо? Не надо.
— Веский аргумент, — одобрила Марина, и Арман мысленно с ней согласился: об этом он не успел подумать, а ведь Милош был абсолютно прав. — Позвольте, я тоже выскажусь, — продолжала итальянка. — Среди нас две ведьмы, которые в хороших отношениях с природой. Полагаю, группе хватит одного стихийного бедствия, — Марина в упор посмотрела на Адель, — и это буду не я. Возможно, и не ты, но я своё слово сказала.
Она протянула руку Адель; Арман почти почувствовал, как подобралась сестра в ожидании ссоры или удара, но ничего не произошло, и она осторожно пожала смуглую ладонь. Марину Ферри не оскорбила настороженность Адель — она только хмыкнула и, кивнув ледяному изваянию по имени Берингар, вышла из зала вслед за Сорелем.
Время шло; их оставалось пятеро, не считая Берингара. Арман понял, что они в ловушке, во всяком случае — они с сестрой. Разлучать Гёльди нельзя, они ясно дали это понять; если Арман и Адель уйдут, то только вместе, если они уйдут — в группе будет четыре человека. Значит, нужно убрать Лауру или Барбару, потому что Милош останется в любом случае. Проклятое пламя! Барбара хороша во всём, сильна, вынослива и готова отправиться в путь хоть сейчас, Лаура не умеет почти ничего, слаба как ведьма и, судя по всему, плаксивого характера. На её стороне — только всемогущий дед, который явно не оставит в покое ни одного члена группы до конца дней своих, а то и после, если они не примут его внучку. Что хуже всего, Адель уже успела взъесться на Лауру, и Арману отчего-то было её жаль.