— Это ещё терпит, — уклонилась от ответа сестра. — Я не хочу портить тебе утро.
— Моё утро испортил Мельхиор, когда его начало тошнить кварцем, — отрезал Арман. — Хуже уже не будет.
Конечно, он преувеличивал, но беспокойство нарастало. С кем она повздорила на этот раз? Откуда кровь? Вроде только на ногах… Лишь бы не убийство, очередного убийства он не выдержит. Не как родной брат — как человек, которому надоело заметать следы и начинать новую жизнь. С последним переездом Арман всё понял и не стал ничего начинать, просто существуя на фоне общества, как тень, готовая в любой момент слиться с ночью. Это был единственный способ тянуть свою лямку, когда ты чужой как среди чародеев, так и среди людей.
С последними он мог ужиться без труда, и Адель это понимала, оттого и винила себя. Нет, она бы не стала убивать… если бы держала себя в руках. Осталось только выяснить, насколько Адель была не в себе, когда сбегала этой ночью: он сам-то даже не помнит, как провалился в сон.
— Ладно, — решилась сестра. — Ты прав. Может, и уехать… Ты сможешь найти работу?
— Это у тебя обычно проблемы с работой. Так что?
Адель почти раскрыла страшную тайну, как раздался стук в дверь. Этого ещё не хватало! Они оба напряглись, Мельхиор настороженно поднял уши, резко перестав возиться у порога с туфлями Адель. Кого сюда принесло? Кто-то из коллег заметил, что на службе нет Марсо? Так ещё рано…
— Я сам, — вполголоса сказал Арман и надавил на плечо сестры, чтобы та не срывалась с места. Адель явно осталась недовольна, но её удерживала на скамье усталость и то, что произошло ночью, что бы это ни было. Ничего, посидит, отмоет ноги… Убедившись, что ширма загораживает её с порога, Арман оттёр к стене Мельхиора и сбросил внутренний засов.
Всё заговорённое оружие осталось в сундуке, и Арман в последний момент прихватил свою трость, стоявшую возле вешалки с пальто. Это был его талисман, заколдованный совместно с сестрой на пользу хозяину. Чародеи-мужчины часто нуждались в таких вещах, поскольку их природная сила никогда не равнялась женской: многие предпочитали прятать источник дополнительной энергии в пенсне, монокли, часы и пояса, реже встречались шляпы, трости и другие аксессуары. Набалдашником служила пёсья голова — в честь прабабкиного дьявольского пса.
Дверь открылась, мир не рухнул. Арман стоял внутри, небрежно опираясь на трость и вежливо улыбаясь, напротив него из утреннего тумана вырастал высокий молодой мужчина, очевидно приехавший издалека. Здесь так не одеваются и так не выглядят, к тому же, наблюдательный Арман никогда прежде не видел этого человека на Круа-Руссе. Первыми в глаза бросались брови — такие светлые, будто их вообще не было. Как и волосы.
— Доброе утро, — незваный гость не позволил разглядывать себя долго. — Здесь живут господин и госпожа Марсо?
Арман делано зевнул, прикрыв рот ладонью. Ему нужна была хотя бы секунда, чтобы решиться врать или не врать.
— Да, это мы, — лениво согласился он. В конце концов, их фамилию весь Круа-Русс знает. Ненастоящую. — Что-то случилось?
Не служитель порядка, значит, не за Адель. И не местный — что бы она ни натворила, он не мог быть родственником жертвы. А вот случайным свидетелем…
— Что бы ни случилось, это поправимо, — выразительно, почти без акцента сказал гость и приподнял шляпу. Пронзительный взгляд начинал раздражать, в основном потому что Арман никак не мог его разгадать. Обычно оборотню это давалось проще, но заявившийся на порог человек цвета тумана был нечитаем — он просто не выражал никаких эмоций. В общем, ничего хорошего от него Арман не ждал.
Это был слишком прямой намёк. Но на что? Видимо, господин предполагал, что Арман всё знает… Арман Марсо, конечно же, не Арман Гёльди. Что может знать мелкий служащий мелкой конторы? Проклятье, он не выспался, голова не соображает, Адель страдает, Мельхиора тошнит… ну что за день!
— Я скоро приду, — крикнул Арман, обернувшись через плечо. — Это по работе.
Врать так врать, с сестрой он потом объяснится. Гость, не смущённый тем, что его не пригласили внутрь, учтиво отступил, выпуская Армана наружу. Утренняя прохлада и сырость пробирали через пальто, а шляпу он глупейшим образом забыл. Хуже уже не будет? Ну да, ну да.
Бесцветный незнакомец покорно следовал за Арманом, отставая на полшага. Какой же он высокий, ещё целой головы не хватает, чтобы смотреть глаза в глаза… Отошли за угол; сосед-молочник уже ушёл, а сосед-сапожник ещё не встал, можно не волноваться о мелочах. Отлично. Когда они остановились друг напротив друга в узком переулке, Арман тут же перестал улыбаться и, отточенным движением выбросив вперёд руку, оттеснил незнакомца к стене.
В бледную шею чуть выше кадыка жёстко упиралась собачья голова. Это правда, что Арман привык и умел казаться милым человеком — ключевое слово «казаться». Если утренний гость и удивился перемене, то виду не подал.
— В вашей агрессии нет нужды, — выдал он вместо этого, как с листа прочёл. Листа, впрочем, не было: глаза, имевшие неприятный, слишком блёклый оттенок голубого, смотрели внимательно на Армана. Проклятое пламя, он даже не нервничал — жилка на шее не сбилась с ритма. — Хотя я понимаю, чем она вызвана, но меня можно не опасаться.
Арман предпочёл не реагировать. Сейчас его больше всего злило, что он смягчился и не вытащил всей правды из сестры: он не знает, связан ли визит незнакомца с тем, что сделала Адель — он не знает, что она вообще сделала. В подобной ситуации переговоры так же глупы, как прямая атака.
— Я прибыл сюда, чтобы предложить вам участие в важной миссии, — как ни в чём не бывало сказал человек. — Общечародейским собранием старейшин и посольств было решено, что потомки Анны Гёльди нужны и могут оказать нам помощь. Речь идёт о сохранности магии как таковой. Вы вольны отказаться, но я бы не советовал…
— Ваш визит не связан с тем, что натворила моя сестра на днях? — переспросил Арман, найдя наконец подходящую формулировку.
— Не связан, — ответил гость и счёл нужным представиться: — Меня зовут Берингар Клозе. Считайте меня своим другом; к слову, по пути сюда я избавился от трупа, который ваша сестра оставила у реки. Это превысило мои полномочия, тем не менее, я не хочу, чтобы вы считали себя обязанным.
Арман и не считал. Труп, который сестра оставила у реки!.. Нет, он был слишком занят, чтобы считать себя обязанным господину Клозе — он немного ошалел. Всё-таки она убила, опять…
Однако, честен был внезапный немец или нет, теперь Гёльди у него в долгу хотя бы по совести. Нужно его выслушать, что б там ни было за абсурдное предложение от совета посольств. Арман медленно опустил трость и отступил на шаг назад; Берингар, на чьём лице не дёрнулся ни один мускул, невозмутимо отряхнул одежду.
— Прошу вас вернуться в дом, — вздохнул Арман. Что ж, если посольский миссионер окажется с подвохом, втроём они с ним как-нибудь справятся.
— Я пойду первым, чтобы вы могли меня видеть, — предложил Берингар и для наглядности продемонстрировал пустые руки. Вызывающие доверие жесты никак не могли задобрить Армана, но пришлось подыграть, тем более что он и в самом деле предпочёл бы видеть гостя перед собой.
***
За этим столом редко сидело больше двух человек: изредка в хибару Марсо на окраине жилого квартала заглядывали сослуживцы Армана или сердобольные женщины, работавшие с Адель на фабрике, да один раз забрёл полицейский, и каждый раз это было важным событием для кухни. Сейчас тоже пришлось потесниться: Берингар Клозе, как ни старался произвести удачное впечатление, занимал слишком много места, особенно ввысь. В конце концов он без замечаний устроился во главе стола, спиной к двери, чуть-чуть склонил шею и согнул колени под столом — иначе бы просто все не влезли. Адель сидела напротив, с подозрением глядя на гостя, а Мельхиор обнюхивал ботинки Берингара.
Арман налил всем воды, избегая предлагать прокисшее молоко и дешёвое вино третьего отжима (лучшего они себе позволить не могли, к тому же утро, да и работу пока никто не отменял). Сестра стакана даже не заметила, гость вежливо отпил. Нет, он правда отпил, даже не понюхал… Либо носит противоядия с собой, либо втирается в доверие — дураком Арман его не считал, так что без вариантов.