- Как же некультурно гостям отзываться так о хозяине.
Вместо каменной статуи на алтаре стояла живая богиня Салюс. Её длинные волосы медного цвета небрежно падали на белую тунику, которая в полумраке светила ярче факелов. Прижав руки к боками, она смотрела на героев с ненавистью.
- Сначала я расправлюсь с этой жалкой ведьмой, а потом примусь за человека. Хотя, знаете, я отдам вас Сэрвусу. Он сделает из вас таких же безмозглых големов, которых вы видели у входа, - у Мируюки всё сжалось внутри, - да, так я и сделаю. Вы, люди, всего лишь расходный материал. Рано или поздно опыты дадут результат, и я верну себе бессмертие, которое ублюдок Эру отобрал у меня. Это ведь из-за тебя, мелкий выродок, он изгнал нас из Чертогов Безвременья?!
Она ударила по колонне, и та разлетелась вдребезги, оставив после себя пыльное облако. Девушка попала под завал и сейчас беспомощно смотрела на Лютера, который отбивался от летевших в него булыжников.
- О да, это был я. И я бы сделал так снова и снова, потому что такие ненасытные мрази, как ты и тебе подобные, не достойны править людьми. Один жадный король уже потерял всё, что у него было, теперь твоя очередь. Очень скоро от тебя останутся только воспоминания.
Богиня хищно улыбнулась и подняла руки. На несколько секунд Лютер потерял контроль над своим телом. Ему показалось, что они вместе с Юи колют дрова на заднем дворе. На улице зима, а из дома так приятно пахнет. Мальчик подносит и ставит очередное полено, и Лютер готовится разрубить его. Когда он очнулся, то стоял с занесённым мечом над плачущей ведьмой. Парень тут же разжал руки.
- Очнулся? Но почему? - она зашипела и бросилась на него, - ты должен был убить эту бесполезную ведьму.
- Кто дал тебе право судить о ценности людей? - один удар всё-таки достиг цели и рассёк парню бровь.
- Тридцать пять литров воды, двадцать килограмм углерода, четыре литра аммиака, полтора килограмма оксида кальция, восемьсот грамм фосфора, двести пятьдесят грамм соли, селитры — сто грамм, восемьдесят грамм серы, пять граммов железа и три грамма кремния. Плюс ещё пятнадцать элементов. Из этого состоит тело среднего взрослого человека. Между прочим, все эти компоненты можно купить на рынке за гроши. Люди стоят дёшево. Это факт.
- И всё-таки человек это живое существо с чувствами, разумом, руками и способностью решать, как всё это использовать.
Кровь заливала глаз, не давая разглядеть упавший меч. А между тем Салюс стала превращаться в нечто совсем нечеловеческое. Вместо ног появился огромный хвост, которым она сносила стены; руки с острыми когтями, подобно молниям, сверкали то тут, то там, высекая искры из серых камней; глаза, словно у разъярённого быка, стали ярко-красными. С каждой секундой шансы на победу Лютера уменьшались.
Мируюки наконец-то выбралась и теперь пыталась помочь. Для начала она вылечила его, а затем поставила барьер, чтобы парень мог отдохнуть.
- Я-я так...больше не смогу, - дыхание сбивалось и не давало говорить.
- Ещё чуть-чуть. Раз уж она не настроена на мирные переговоры, то мы просто сожжём эту тварь.
Ведьма осмотрела оставшиеся флаконы и выбрала парочку. Барьер уже трещал, и парень поспешил подняться.
- Когда они разобьются, поджигай её.
Как только барьер был разрушен, она кинула сразу все склянки. Три из пять угодили в змеиное тело богини, растекаясь по скользкой чешуе. В ту же секунду её охватила огромная волна огня. Огонь, по своей мощи сравнимый лишь с солнцем, сжигал каждую чешуйку, разнося по всему телу боль с привкусом поражения. Пожираемая заживо нечистым пламенем феникса бывшая богиня корчилась в агонии, царапая каменный пол и срываясь на предсмертный крик.
Лютер вложил все магические силы в этот залп, а когда они кончились, то начал тратить и жизненные. Кто знает, чем всё закончилось, если бы Мируюки не остановила его.
- Нет! - её крик заставил его опустить руки, - именно я должна добить её.
- Почему?
- Не спорь. Отойди.
Он был бы рад отойти, но ноги не хотели слушаться. Кое-как он согнул их и плюхнулся на пол. Всё тело ломило. Руки почернели и дымились. Сейчас бы лечь на колени Лиры и весело поболтать с Юи. Он обязательно так и сделает, когда всё кончится. Осталось совсем чуть-чуть.