Мы остались втроем. Дима подмигнул Саше и повернулся ко мне:
– Надо писать, а он писать пошел. Ты, не тяни резину, начинай. Прямо сейчас. Напиши нам текст какой-нибудь.
– О чем?
– О чем? – переспросил Дима, – напиши вот о будущем. О своем будущем, лет эдак через пять. О таком будущем, которого ты не хочешь и… Хочешь одновременно.
– Хочу и не хочу? Это как?
– Ну, ты же, говоришь, писатель. Мне-то откуда знать? Так? Я вот тебе задание даю, а ты изволь выполнить.
– И чтобы обязательно о любви было, пусть даже несчастливой, – Саша положила подбородок Диме на плечо.
– Значит, о будущем, которого не хочу, при этом добавить оптимизма с примесью любви и глубоких внутренних переживаний автора? Хорошо. Вы пока разговаривайте, а я выйду в соседнюю комнату.
– На компьютере будешь набирать?
– Ну, да. Сразу же и распечатаю.
– Давай. Только не очень долго.
Я забрал с собой бутылку пива, встал и перешел в другую комнату, краем глаза успел заметить, что Саша целуется с Димой. Но на мое желание написать что-нибудь это никак не повлияло. Включил компьютер. Пока загружалась система, прислушивался к себе – попытаюсь подключиться к Интернету, проверить, не писала ли она что-нибудь на форуме. Решил не давать никаких обещаний. Как только это стало возможным, зашел в сеть. Знакомый форум. Она написала что-то. Пробежал глазами. Уже не смирение и боль в ее словах, не отчаяние, всего лишь грусть… Все осталось в прошлом, и Тане грустно. Просит у кого-нибудь совета и доброго слова. От кого-то в общем, а не от меня конкретно. И все же она сделала шаг. Вперед, назад или в сторону – я не мог сосредоточиться над этим вопросом. Мне необходимо было подпрыгнуть и написать. И я написал. Коротенький текст, на две странички, потом вернулся в комнату. Три моих друга все так же весело пили пиво. Протянул им листочек. Когда они дочитали, то некоторое время молчали, затем Дима открыл рот, пытаясь что-то сказать, но в прихожей прозвенел звонок.
– Сейчас я вас познакомлю с одним человеком, – я пошел открывать дверь. На ковре остались два скрепленных степлером листочка, с заголовком «Не отвлекайтесь».
23. Не отвлекайтесь…
Кто-то назовет это шестым чувством. А может, интуицией. Или даром видеть в темноте.
На самом деле, у меня просто хорошая зрительная память, я уже однажды был в этом месте и сейчас, по лоскуткам собирая обрывки ночных кошмаров, брел во мраке. Вряд ли она меня ждет, тем сильнее будет радость.
А почему я так уверен в ее радости? Почему? Ни я ее, ни она меня, ни разу не видели… Единственная… Один из миллионов… Откуда такое оптимистичное предчувствие?
У меня в левом ботинки камушки. Сжимаю и разжимаю пальцы, пытаясь избавиться от неприятных уколов вдоль всей ступни. Придется все-таки сделать остановку. Вспоминаю, что через две комнаты, в конце длинного коридора стоит стул. Там и отдохну минутку. На чем я остановился? Ах, да…
Приду к ней, увижу ее и победю… нет, побежу… победу? Еще эти камушки… Одержу победу, вот. Главное прийти первым. Ведь когда-то я смог это сделать. Вернее моя первополовина. Нас тоже было миллион. Я, такой маленький, с хвостиком, уже делал это. Все мужчины на Земле это сделали. Выиграли свой забег-заплыв-залет… Да, залет – самое подходящее слово. Во всех смыслах. Странно, что девушка говорит «я залетела». Залетел-то как раз Он. В нее…
Вот и стул. Вытряхиваю все из обоих ботинок. Высмаркиваюсь. Всю дорогу шел с закрытыми глазами, а перед тем как высморкаться, открыл их, как будто был шанс увидеть, не испорчу ли ненароком какой-нибудь гобелен… так было уже. Давно. С другом в Петродворце. Я все заставлял его восхищаться фонтанами, а его тянуло на пиво. Я разозлился и плюнул. Длинное зеленоватое пятно на старинной скамейке…
Еще три этажа. Если ее не будет, придется заходить в следующий подъезд… но я же видел, как в него вошли трое. Могу и не успеть. Но здесь подниматься все выше нет смысла…
Разговоры с самим собой от скуки. Что может быть скучнее…
– Я зайду и скажу ей: ты ждала меня, дорогая?
– И что она мне ответит? Дорогой, ждала всю жизнь?
– А почему бы и нет?
– Дурак, сотни раз убеждался, что все, о чем мечтаешь, пытаешься предугадать – не случается. Представляй несчастливую концовку.
– Я приду, а она не одна.
– Вот… Уже лучше…
Я чуть не пропустил, будучи отвлеченным беседой с самим собой, что… В воздухе запахло духами… Здесь была или есть женщина. Я добрался до тридцать пятого этажа. Тридцать пять. Не слишком ли высоко? Но назад уже не спуститься, можно лишь спрыгнуть и зайти в следующую парадную. Сколько всего в доме этажей, я не знал. Видел только, что лестница не заканчивается следующим пролетом. Тридцать пять… Ступенька в год. Без лифта (чтобы случайно не пропустить нужный этаж). Неужели я нашел…???
Духами пахла шелковая перчатка. Нашел ее под ковром. Наверное, подбросил кто-нибудь из конкурентов, пытаясь подтолкнуть меня к отчаянию. Больше в комнате ничего не было. Разве что портрет на стене. Поводил пальцами по холсту, пытаясь воспроизвести рисунок. Цветов на ощупь не различить, живопись превращается в барельеф. Хммм… знакомая картина. Сколько раз видел уже ее в своей жизни.
Надменный взгляд. Плотно сжатые губы. Шляпка.
Нету. Этаж пуст. Присел в уголке. Разулся и бросил в рот горсть жареных семечек. Разжевал вместе со скорлупой. Так же, вместе со скорлупой, и выплюнул. Тридцать пятый этаж пуст. А может, я плохо искал на семнадцатом? Ведь я тогда еще был неопытным. Не заглядывал в стиральные и посудомоечные машины. Сейчас я уже внимательно изучаю любой ящик, любую вазу, по страницам перелистываю редкие книги. А на двадцать шестом? Помню, в одной из комнат на столе лежала плоская коробочка модема. Внутри ничего не было, одни проводки и микросхемы, но от него шел провод в окно. Почему я не посмотрел, куда он ведет? Сотни «почему».
А на двадцать восьмом была маленькая кухонька. На столе тарелка с чем-то горячим, духовка мигала в темноте зеленым зрачком таймера, занавесочки на окнах. И уже почти остался дожидаться, кто же войдет на звук сигнала, но вскочил и побежал на двадцать девятый. Тридцать пятый этаж. Пусто…
Обувь надевать не стал. Не будешь ведь жалеть ноги. Выделять их из всего комплекса. Человек-комплекс…
К чему эти этажи? Подниматься, осматривать комнаты, ванные, балконы. Осточертело. Поднимусь на лифте до сорокового и спрыгну. Прямо в день юбилея. Хоть какое-то подобие смысла в бессмысленном подъеме. Удивительное число. Всегда им восхищался. Непохожее на остальные. ДВАдцать. ТРИдцать. ПЯТЬдесят. ШЕСТЬдесят… и так далее. А тут просто и коротко. Не какое-нибудь там ЧЕТЫРЕдесят. Сорок. Только не пешком. Проскочу ненужные этажи на лифте.
Двери открылись. Она застенчиво улыбнулась:
– Вам на какой этаж? Вверх, вниз?
И опустила глаза. Немного отодвинулась в сторону, приглашая войти в кабину. Когда я зашел, она проскочила мимо меня и оказалась на лестничной площадке. Успела при этом шепнуть:
– Что ж ты раньше не догадался меня здесь найти?
Выйдя, уже с серьезной интонацией быстро проговорила:
– Слушай внимательно, не перебивай. Я живу на двадцать пятом. Тебе туда не спуститься, кнопки вниз заблокированы. Сейчас нажмешь на зеленую, окажешься в соседнем доме. На двадцать восьмом. Увидишь открытое окно, за ним мостик прямо в мою квартиру. Жду.
И исчезла. Я нажал на зеленую кнопку.
Маааааленький шажок вперед. Еще. Смотрю прямо перед собой. Вдалеке горит ее окно. Еще шажок. Вспоминаю уроки биологии в восьмом классе. Анатомию. Еще один шаг. Перед глазами мелькают плакаты, изображающие мое внутреннее строение. Слева сердце, справа печень. Аппендикс то ли слева, но болит правый бок, то ли справа, и болит левый, когда воспаляя… Маааленький шажочек…
Руки расставил в стороны. Правая чуть тяжелее левой. Немного сгибаю ее в локте. Ищу идеальное равновесие… Сердце – слева. Печень – справа. Неужели все настолько симметрично, и я не упаду? Мостик не тоньше волоса и не острее бритвы. Просто туго натянутый канат. Мои нервы сейчас из проволоки. Мой взгляд вцепился в окно. Еще шаг…
Ветра нет. Странно, было бы закономерно бороться со шквалистым ветром, качаться… Или канат ослабнет и тогда… Но вокруг лишь тишина. И никаких подвохов. Зловещая тишина. Понимаю, почему. Сейчас единственный, кто может мне помешать, – это я сам. Окно ближе еще на один шаг. Вниз нельзя смотреть… Но я смотрю…