– Да, ну. Не будь букой. Что ты так… Я же просто пошутила. Ничего то ты не понимаешь.
– Я понимаю… Просто даже разговор об этом вызывает у меня… Я расскажу все. Чуть попозже. Слушай, давай встретимся сегодня. Сходим вместе куда-нибудь?
– Мы с моей… С Дашей, подружкой, хотели посидеть, поговорить. Солнце, а давай лучше завтра. Завтра все мне расскажешь. Ты мне только обязательно позвони вначале. Будет лучше всего, если позвонишь после обеда. Хорошо?
– Да. Конечно. До встречи.
– Все. Я жду твоего звоночка.
Я посмотрел на монитор. Что я хотел сейчас сделать? Ах, да. Зайти в Интернет и поговорить с Таней. Впервые после расставания. Я нашел тему почти не связанную с нашими отношениями, их окончанием. Возможно, она чувствует себя неловко, ведь фактически бросила меня. Я уже не раз думал об этом. О том, что мне легче, чем ей. Я в положении мученика, она – грешницы. Надо было как-то показать ей, что у меня все нормально и жизнь продолжается. Пусть лучше она увидит безразличие в моих словах. Пусть посчитает бесчувственным виртуальным любовником. Равнодушным и циничным. Только не показывать ей, как сильно меня это ранило. И вот я придумал.
Текст о сексе почти полностью повторял мое письмо ей. Одно из самых первых писем. В самом начале нашего сетевого знакомства мы много рассказывали о себе. О своих принципах и поступках, прошлом и будущем. Говорили о смысле слов и понятий. Но ведь письма, которые получила она, принадлежат… Это же моя позиция… Следовательно, надо спросить у нее разрешения. Равнодушно, цинично, бесчувственно попросить разрешения использовать этот фрагмент в книге. Разочаруется во мне? Пусть лучше разочаруется. Да и… Кто вообще сказал, что она когда-нибудь была очарована мной?
Общение, основанное лишь на доверии. Всегда подспудно я подозревал себя и ее в неискренности. Она оставалась загадкой для меня. Я сам для себя был загадкой. Если бы меня в полночь разбудили и спросили, какая она, Таня, я бы… Я бы сказал, что она такая же, как я. Самая распространенная ошибка людей знакомых по интернету. Искать человека, похожего как две капли воды, на себя и выдавать желаемое за действительное. К тому же, эта похожесть должна пугать. Ведь я чувствовал в себе тугой клубок комплексов, стало быть, и она ими наделена. Отсутствие живого человека рядом, толкающее на поиски родственной души в выдуманном электронном пространстве. Или все не так? Мы действительно появились на свет, чтобы встретится? Какая разница, где эта встреча произошла, в метро, магазине или на сайте поклонников одного талантливого человека? Грустно и смешно. Знал ведь, что она совсем не такая, как представляется мне на расстоянии. В моем сознании она неопределенная, а в жизни конкретная и самая обы… Не решился произнести до конца эту фразу.
Я уже предвидел, чем может закончиться такой диалог. Но все равно запустил клиент службы передачи сообщений. Сменил режим «невидимого» на «свободен для общения». Сейчас я буду с ней. На минуту? Час? Полчаса? Я появлюсь в ее сознании… Оживу… Стану тем, кем хочу быть… Сейчас…
Я не успел. Она первая написала «Привет»…
9. Наш последний разговор
Я постарался поскорее забыть наш последний разговор. И забыл.
10. Очки от солнца
Наступил момент, когда рабочий день закончился, и можно уходить. Но куда? Дома не было никого, кто бы меня ждал. Вообще никого не было. Когда я зайду в квартиру, то в ней появится один человек. Но один человек это слишком мало для счастья. Особенного когда он сам чувствует себя несчастным. Или даже не несчастным. Я прислушивался к себе. Что я сейчас испытываю…
Песчаный берег, голодные, исхудавшие за время долгого плавания кони. Солдаты в пыльных кирасах изнывают от жары. Я делаю взмах рукой – и в море загораются три гигантских факела. Корабли сожжены и путей для отступления нет. Можно, подняв воображаемое забрало, двигаться вперед. К победе или смерти. Но что это? Один из моих солдат замечает огромный мост, уходящий за горизонт. Я приказываю сжечь мост. Армия ропщет, солдат, заметивший деревянную тропинку на родину, приближается ко мне с обнаженным клинком. Выбиваю саблю из его рук. Предлагаю довериться судьбе. Достаю из кармана монетку и бросаю на песок. Герб. Он проиграл. Я вонзаю длинный кинжал ему в горло. По песку бежит ручеек чернеющей крови. Заставляю все свое войско перешагнуть через этот условный Рубикон. Суда сожжены, мост тоже, жребий брошен, Рубикон пройден. Что еще? Они смотрят на меня. Воины, созданные моим воображением, смотрят на меня. И тут я понимаю, что единственный, кто не может решиться… Мне протягивают короткий японский меч для…
Стоп. Мои мысли опять литературны и образны. В них проскочила какая-то зацепка… Японский меч для традиционного самоуби… Для… Книга для мертвых? Мой читатель не в будущем! Он уже умер. Исчез. Не родился. Сгнил. Развеян над Атлантикой. Сгорел в собственной квартире. Его уже нет. Не «еще» нет, а «уже» нет. Истерика.
Я пошел в библиотеку. Огромное бетонное здание, с одной единственной узкой дверью внизу. Несколько этажей и подвал, битком набитые книгами. Страницы некоторых затрепались и хранят отпечатки пальцев нескольких поколений. Другие покрылись толстым слоем пыли, и вряд ли кто-то когда-нибудь захочет взять их в руки. Но вначале нужно получить талончик в регистратуре. У меня нет абонемента? Чтобы его выписать, нужен паспорт, военный билет, что-то еще… Я постоял несколько минут перед седой женщиной в очках с цепочкой на оправе. Хотел что-то сказать ей, но махнул рукой и покинул пантеон литературы. Зачем я ходил в библиотеку? Мой мозг все время терял причины точно так же, как начисто стираются в памяти все анекдоты, даже только что прочитанные, если кто-то неожиданно просит рассказать. Для того чтобы стать писателем, необходимо написать книгу. А как определить являешься ли ты читателем? Сколько книг нужно прочесть? Сколько отметок в личном абонементе достаточно для зачисления тебя в этот не менее почетный круг? Задавая себе эти вопросы, я все глубже упускал сорвавшуюся с крючка цель своего прихода в библиотеку.
На улице светило яркое солнце. Шел по дороге в никуда, щурясь от яркого солнца. Не выдержал блеска яркого солнца и свернул на улицу, где были магазины, а не библиотеки. Вначале зашел в книжный. Налево учебники, направо дамские романы и детективы, прямо остальная литература. Или просто литература? Стремянка, чтобы можно было доставать книги с верхних полок. Табуретка – можно присесть и рассматривать книги на нижних. Я не стал рассматривать книги, сразу же подошел к кассе. Молча замер на расстоянии метра от девушки в белой футболке с надписью «Beauty is inside».
– Здравствуйте, что вас интересует? – у девушки на лбу хной была нарисована точка, когда я с ней разговаривал, то смотрел именно в эту маленькую окружность.
– Меня… Я ищу одну книгу. Вряд ли она у вас есть… Да и покупать ее я не собираюсь…
– А что вы с ней хотите сделать? Почитать у нас? Вам тогда в библиотеку – она отвлеклась на покупателя и потому не заметила, как при упоминании о библиотеке у меня самого на лбу вспыхнул темный кружок. Женщина с огромными грустными черными глазами взяла русско-немецкий словарь. Кассир положила томик в полиэтиленовый пакет, внутрь бросила чек и поблагодарила за покупку. Женщина молча вышла из магазина. Казалось, что ее глаза еле держатся в орбитах и могут в любую секунду вывалиться наружу. Неужели я так сильно перегрелся? Продавец вновь повернула голову ко мне.
– Так что вы хотите?
– Хочу посмотреть, кто будет покупать эту книгу.
– Что за книга? Кто автор?
– Книга для… Я не знаю точное название. Автор – Марат Немешев. Там на обложке еще нарисован человек и книга в руках у этого человека. Или что-то другое, ведь от автора не зависит, что будет…
– «Книга для…». Ни разу не слышала такого названия. Сейчас проверю по компьютеру. Знаете, и автора такого нет.
– Нет? Прекрасно. Нет Марата Немешева… Прекрасно. Тогда… А что-нибудь последнее Достоевского у вас есть? – сквозь дырочку во лбу я заметил, как девушка не понимает мой вопрос. Вопреки надписи на футболке внутри ее не было красоты. Некое подобие сообразительности и чувства юмора.
– Шутите? Что значит «что-нибудь последнее»? Достоевский уже умер. Больше не пишет.