— Диламенция! — воскликнула Алейна, наконец вспомнив. — Мы в основах магической медицины учили. Стихийное тело человека или животного может уйти внутрь него, затаиться. При угрозе человеку от враждебной стихии или, наоборот, когда угроза идет через стихийное тело. Если твое стихийное тело становится угрожающим каналом, через который тебе можно причинить вред. Тогда оно как бы втягивается.
— Ну да, тени-то втянулись.
— Тени видно. Глазами видно. А диламенция на любые стихии распространяется, если тебя попытается огненный демон прямо из замирья поджечь, то твое огненное тело съежится и на время отрешится от грани огня. Прервет прямую связь, и сжечь он тебя не сможет. Ну, в большинстве случаев…
Наступила неловкая пауза. Рэйнджеру-то понятное дело, все сказанное было в новинку, но тут и Винсент, Анна и Кел уставились на Алейну с недоумением.
— Ты хочешь сказать, что у каждого человека по двенадцать стихийных тел? — негромко уточнил Винсент. — Не только серое тело, но такое же от каждой стихии?!
— А ты не знал? — подняла медно-рыжие брови жрица. — Это же основа.
— Вот давайте не сейчас, а? — поморщился Кел. — В нашем случае, детей пытались… не знаю, чего пытались, оприходовать через тень. Тени отключились, и связь с сумраком прервалась, так ты говоришь?
— Да.
— Почему ж тогда они наполовину во мгле были?
— Значит, их пытались утащить туда целиком! — воскликнул Винсент. — И только за счет отключения от сумрака — не смогли.
Теперь все более-менее сходилось.
— Вот странно, — Алейна морщилась и кусала губы. Так всегда бывало, когда она пыталась вспоминать страницы учебников и хроник. — Я плохо помню, но… Диламенция вроде не должна быть такой… синхронной. У них у всех получилось одинаково, разом отключиться. Одинаково, разом уйти на грань между материальным миром и первым слоем мглы.
— А должно было как?
— А должно было, что с каждым выйдет по-своему. Один отключится, другой не успеет, третий уйдет полностью в сумрак, четвертый останется полностью в сознании. Кто-то лучше воспротивится воздействию, кто-то хуже. А тут все ровно, как под одну гребенку.
— Значит, еще какой-то фактор есть, — пожала плечами Анна. — Который мы не учитываем.
— Есть, — проронил Винсент. И продолжил свой рассказ. — Когда тени съежились, юнцы наконец проснулись. Только проснулись не здесь, а в мире теней. Пытались звать взрослых, но естественно, не дозвались. Пытались идти в сером тумане, но не могли сойти с места, потому что полностью привязаны к своим телам здесь. Вот и стояли так двое суток, зато смогли наконец вдоволь друг с другом поговорить. И выяснилось важное: старшая девушка все-таки помнила сны. Марет, дочь Выдера… не смотрите на меня, я понятия не имею, кто это такой… видела во снах дворцы, сияющие залы, королевские приемы и балы, рыцарские турниры, в общем, все, от чего деревенской девушке может захватить дух. И она была на тех балах, конечно, главной.
— То есть, детей пытались заманить в мир теней посулами? — уточнил глубоко нахмуренный Кел, на лице которого напряжение сочеталось с брезгливостью, не сулящей злоумышленнику ничего хорошего.
— Похоже на то.
— Все-таки не под одну гребенку, — сказал Дик. — Одна вот вспомнила.
— Не совсем, потому что это еще не все, — возразил серый маг. — Они мне быстро рассказали главное, и я просеял тени у пары мальчишек, и у этой Марет. И увидел… что тончайшие нити идут от юнцов к девочке. Решил всех проверить, и у всех идут. Как будто она центр паутины.
— Поэтому она и помнит сны? — спросил Кел.
— Поэтому они и ушли в сумрак так синхронно? — спросила Анна. — Что все связаны между собой.
— Да, — кивнул маг. — Я думаю, это и есть неучтенный фактор этой твоей диламенции, Алейна.
— А если, — сказала Алейна звенящим голосом, — низверг пытался утащить в сумрак именно ее? А остальные просто… вцепились и не дали?
Анна вспомнила слова Беррика про общину, про братство. Про то, чему он учит юнцов.
— Но как же они это могли почувствовать? Неужели они настолько тут дружат, что у них даже сны общие?
— Низверг мог снами всех прощупывать. Искать того, кто ему нужен, — сказал Кел. — А когда нащупал девочку, то общность уже создалась. Если мальцы здесь дружные и стоят друг за друга горой… Потянули за нее одну, а другие во сне почувствовали, вцепились и не дали.
— Красивая история, — даже без сарказма, вполне серьезно, но тем не менее, осадил его Дик. — Хочется в нее верить. Но как-то уж совсем красиво.