– А почему вы думаете, что когда, – тут ты презрительно понизишь голос, – П уйдёт – обязательно станет лучше. Произойти может всё, что угодно. А революция – всегда сильный удар, прежде всего, по экономике страны и по самим людям.
– А вы – действительно многое понимаете. Но вы – не поняли меня до конца. Целью нашего движения – является не гражданская войны, которая может привести к ещё большему разгрому, чем сейчас. Мы хотим совершить социальную эволюцию, путём политической революции. Мы – за модификацию, а не разгром власти.
Ты знаешь – часто, это – одно и то же. Но ты не скажешь ничего.
– Кажется, я понимаю, о чём вы. Так или иначе, будь вы хоть нацистами, коммунистами или людоедами – я с вами.
Он протянет тебе руку.
– Это – лучше любых договоров – слово честного человека.
Ты пожмёшь её. Вы допьёте своё пиво. Затем – закажите ещё одно. И целый вечер – вы будете говорить о политике и о новом обществе. Ты – откроешь для себя много нового.
Когда вы выйдете из кафе, ты скажешь, что не знаешь, где тебе переночевать. Он ответит, что это – не проблема; и, конечно же, партия предоставит своему новому председателю культурного сектора жильё. Ты почувствуешь, что с этого момента – твоя жизни никогда не станет прежней.
Надрыв Третий
Дом стоял на окраине ночи – и двумя этажами тянулся к земле; третьим – к луне. Стены его покроются трещинами и в любую секунду – он мог обрушиться. Но каждый кирпич в нём – будет склеен невидимыми нитками – и простоит ещё сто лет после того, как кости твои обглодают черви. Дом будет тёмно-зелёного цвета, как хвойный лес после дождя – а дожди на этом краю города идти будут часто.
Первый этаж – будет скрываться под лесом граффити и надписей, которыми местные подростки – будут выражать свою сущность. На стёклах – вечно будут висеть жалюзи – и никто посторонний так и не узнает, что внутри; только ночью, сквозь щели будет проглядывать слабый жёлтый свет.
Дом был незаметен; но он – будет резко отличаться от всех своих соседей приземистым видом, своим внутренним уродством и необъятной старостью. Он – первый появился здесь; ещё в те незапамятные времена, когда северная окраина города, называвшаяся Космосом – была простым болотом и никто не мог предвидеть, что оно – станет частью столицы.
Мальчишки окрестных дворов верили, что в этом доме – живёт приведения его бывшего хозяина; а хитрые риелторы предлагали десятипроцентную скидку на квартиры, окнами выходившими на дом.
Его – никто не любил. Но именно здесь – родится революция – среди сырых досок и среди стен, с сотней слоёв надписей на них.
И когда ты впервые попадёшь сюда – это будет твой дом.
Ты долго будешь думать, что это – просто такая шутка; что не тебя – просто не могут поселить в такую развалину. А когда ты узнаешь, что жить будешь не один, а ещё с полудюжиной гражданских активистов-националистов – ты чуть не упадёшь в обморок. Но, чудом предотвратив своё падение, ты – смиришься со своей судьбой, искренне веря, что могло быть и хуже; хоть и сам ты – прекрасно будешь знать, что ещё хуже – просто быть не могло.
Они – назовут себя «¡Libertad!»; они – будут говорить, что хотят справедливости. Ты – станешь их рабом. Но – будешь счастлив.
Космос – самый удивительный из районов – будет притягивать тебя своей внутренне красотой, которую он не станет показывать кому попало – даже собственным жителям. Здесь – ты увидишь нечто призрачно родное: и то, что было до всех нас – и то, что останется после.
Всё здесь – будет пропитанно безысходностью. Девять из десяти выросших здесь – станут наркоманами и хрониками, расхаживающими по улицам с бутылками и заточками; и их – можно будет понять – стоит только вдохнуть сам воздух этих домов, ржавых заборов и собачьих будок, заросших травой; столетние качели и вечная тоска по несбывшемуся – по мечтам, о любви, по человеческому достоинству… Так мало людей, родившихся здесь – которых можно будет назвать «людьми».