Марта, румяная, опрятная и свежая, точно и не ложившаяся вовсе, уже ждала ее в комнате, натащив туда и торжественно взгромоздив на незаправленную кровать чистую рубашку и груду полотенец. Пока девчонка споро и, что немало удивило волшебницу, молча помогала той избавляться от груза промокшего платья, пара слуг наполнила поставленную посреди комнаты деревянную лохань. Хельга с наслаждением погрузилась в горячую воду, зажмурилась, вдыхая легкий пар с запахом прелой листвы, прислушиваясь к тому, как зябкая дрожь постепенно покидает тело. Марта, взяв в руки деревянный гребень, уселась рядом и начала расчесывать волосы советницы.
— Его Преосвященство уже легли? — Хельга провела мокрой ладонью по лицу. Спать хотелось ужасно, и волшебница подумала, что еще немного, и она заночует прямо в воде.
— После того, как вы приехали, — кивнула служанка, — видать, дожидался. Ночь-то нынче какая… — служанка вздохнула, — и как вы решились только отъехать… Хотя, с вами ж лыцарь был, э-эх… такой красавец, поди, любую нечисть одним только взглядом с дороги сметет…
Хельга фыркнула, представив себе Дамиана, горящим взором повергающего в бегство армию призраков Мидеса, и поморщилась — это Марта, размечтавшись, сильно дернула каштановую прядь.
— Смотри, что делаешь, — сердито бросила советница. Девица покраснела и, хотя Хельга сидела спиной, на всякий случай смиренно опустила очи в пол.
Волшебница вздохнула и, точно наяву, снова почувствовала вкус чуть шершавых губ Дамиана, его низкий, завораживающий голос, шептавший ей на ухо обещания возвратиться как можно скорее, сильные руки на своих плечах и дождь. Монотонно барабанящий по их плащам, мелкими брызгами отскакивающий от влажно блестевших камней дольмена, стекающий тонкими струями с вечнозеленых еловых лап. Ордальон говорил о чем-то неважном — о планах на комтурство, о желании доказать Равелте свою преданность Ордену, о каких-то соглашениях с наемниками Сатвера. Советница смотрела во все глаза на точно вырезанное из камня лицо, обрамленное черным капюшоном плаща, и думала, что именно этот человек может дать ей долгожданную свободу и помочь снова стать самой собой.
— Только вернись, — прошептала она вслед, глядя, как он растворяется в голубоватом сиянии дольмена.
— Только вернись, — повторила она негромко и шевельнулась в остывающей воде, с тихим плеском ударившей в деревянные стенки лохани.
Утро наступило неожиданно быстро. Хельге показалось, что она просто закрыла глаза, удовлетворенно вздохнув от мягкого ощущения подушки под щекой, как в дверь уже стучали.
Вошла Марта с подозрительным свертком в руке и, расправив, явила изумленным глазам волшебницы поношенную котту грязного коричневого цвета. Следом на постель леди Блэкмунд лег белоснежный чепец, отороченный по краю мелким кружевом.
— Это что? — изумленно спросила Хельга и поморщилась, не вполне еще проснувшись.
— Отец Якуб распорядились подобрать вам что-нибудь, соответствующее вашему положению в Ордене, пани, — смиренно сказала Марта.
— Ты считаешь, что это, — волшебница задохнулась от возмущения и обличающе ткнула перстом в одежду, — соответствует положению советника по магии?
— Отец Якуб самолично дали указание, какая одежда вам полагается, — сказала девица и строго поджала пухлые губки, — ибо слуга Ордена не должен смущать паству свою, а выражать всем видом смирение пред лицом Судии.
— А знаешь, возможно, он прав, — к вящему удивлению служанки, спокойно ответила Хельга, и только блеснувший в глубине ее глаз нехороший огонек заставил девушку слегка озаботиться состоянием здоровья комтура на ближайшую неделю.