Бульдог снова покачал головой.
— В этой чертовой грязи? — Он плюнул в сторону молодого человека, но слюна потонула в потоке дождя еще до того, как слетела с его губ.
Молодой человек заметил, что Бульдог слегка покачивается; и, на самом деле, довольно сильно, если это видно при слабом свете, льющемся из окна таверны. Молодой человек неопределенно спросил себя, станет ли от этого лучше или хуже, но все-таки вытащил нож Куницы из ножен, показал его и бросил за спину.
— Нет честн! — настойчиво прокаркала птица.
— Она права, это не так — пока у меня есть это. — Молодой человек поднял карабин. — Так что я собираюсь прислонить его к стене. Я не буду пытаться взять его — или мой багор, — если ты этого не сделаешь. Ты даешь мне слово?
На мгновение Бульдог уставился на него. Потом кивнул.
— Сегодня ночью я уже убил твоего друга Куницу. Ты это знаешь?
Бульдог ничего не ответил.
— Я не дал ему ни малейшего шанса, то есть я дал ему тот же шанс, что ты, он и Сервал дали Лилии. Я сожалею об этом, поэтому даю тебе больше шансов, чем следовало бы...
— Нет честн! Стрелять! Стрелять! — настаивала птица.
— Чтобы загладить свою вину. Я собираюсь драться с тобой на равных условиях, и предупреждаю, что если я тебя побью, то убью. Если ты меня побьешь, я думаю, ты меня тоже убьешь. Но, конечно, это зависит от тебя.
— Я принимаю.
Направив карабин в землю между ними, молодой человек нажал на спусковой крючок. Грохот выстрела оказался громче, чем он ожидал. Карабин подпрыгнул в руках, как живой, в воздух взметнулся гейзер грязи. Сделав шаг влево, он прислонил карабин к окну.
Бульдог мгновенно набросился на него, сбив с ног, большие руки сомкнулись на его горле.
Что-то в нем взорвалось, и он оказался сверху Бульдога, колотя того по лицу кулаками и загоняя его в воду и жидкую грязь. Как будто этого момента никогда и не было, Бульдог сидел на нем верхом, держа какую-то темную штуку, которая внезапно оказалась ножом. Нож рванулся к молодому человеку; с судорожным усилием он увернулся.
Раздался дикий крик, когда черная птица яростно ударила в лицо Бульдога, исчезнув так же быстро, как и появилась. Нож тут же исчез, и обе руки Бульдога оказались у глазницы его правого глаза. Он ревел от боли и звал на помощь, прежде чем мутная вода заполнила его нос и рот, а крепкое мускулистое тело перестало сопротивляться, напряглось... И расслабилось.
— Хорош, — каркнула птица и вернулась под карниз. — Хорош, хорош!
Так и есть, подумал молодой человек. (Он бы вытер рот, если бы мог, но обе его руки все еще сжимали горло Бульдога, хотя Бульдог обмяк и не сопротивлялся.)
«Нехорошо лишать жизни другого человека, — сказал себе молодой человек, — и все же я рад. Я никогда не почувствую дождь или не услышу гром, не подумав об этом и не обрадовавшись».
Гимнура догнал молодого человека, когда тот рыскал по городу в поисках Сервала.
— Жаворонок! Жаворонок! Подожди! — Гимнура бежал, разбрызгивая ногами грязь и воду. — Как тебе карабин, который я тебе дал, Жаворонок? Он нормально работает?
— Прекрасно, — ответил молодой человек. — Я не вставил новый патрон в... как ты называешь это место?
— Патронник.
— В патронник. Я не сделал этого, потому что думал, что так будет безопаснее. Но я это сделаю.
— Ты прав. Подожди, пока не будешь готов стрелять. Бульдог мертв?
Черная птица, сидевшая на плече молодого человека, пробормотала: «Плох муж» и «Атас».
— Да, — ответил молодой человек ровным голосом.
— Хорошо! Это замечательно, Жаворонок.
— Но ведь Сервал действительно тот самый, не так ли? Тот самый, кто подговорил на это Куницу и Бульдога. Я довольно часто видел его в городе — даже больше, чем мне хотелось бы. Но я понятия не имею, где он живет.
— Я думал, ты туда идешь. — Гимнура бросил взгляд на дома на левой стороне улицы.
— Нет. Я просто надеялся найти кого-нибудь, кто скажет мне, где он может быть.
— Ну вот, ты его нашел. — Гимнура придвинулся ближе. — Послушай, Жаворонок…
— Да?
— Я... я хочу тебе помочь. То есть, я уже это сделал. Я одолжил тебе свой карабин.
Молодой человек, у которого карабин висел за правым плечом, снял его и протянул владельцу:
— Ты хочешь его назад? Вот он.
— Нет, оставь у себя. — Гимнура попятился. — Возможно, он тебе понадобится больше, чем мне. У меня есть нож.
— Атас, — пробормотала птица.
— Ты присоединишься ко мне? — Молодой человек колебался, разрываясь между осторожностью и надеждой. — В каком-то смысле ты уже это сделал. Я это понимаю. Ты рассказал мне, что говорил Сервал, и дал мне это. Но готов ли ты помочь мне убить его?
— Именно. Именно так. — Гимнура сдвинулся влево и встал под нависающей крышей темного дома. — Может быть, ты подойдешь сюда, чтобы нам не стоять под дождем?