Он подошел к белобрысому, сделал несколько хитрых пассов, и узоры погасли.
— Благодарю, — ответил альбинос, — ужасно отвлекало.
Девушка бросила красноречивый взгляд на прореху в нагруднике.
— Да, чувствую рану, — кивнул эльф, — но меня не сильно задело, кости целы, и дышать не больно.
— Нет, — помотала головой тифлингесса. — Вспомни видение. Давай отступим к лазарету? Тебя надо подлечить и остальных тоже.
Она осмотрела раненых, старательно отводя взгляд от тела Лафуса, заботливо вытащенного из-под вражеских трупов. Краем глаза заметила, что к серебристому положили Джадрима. Несчастный лучник тоже не пережил боя.
Эридан объявил об отступлении к лазарету и приказал воинам взять арбалеты и побольше боеприпасов к ним.
— Возможно, придется окопаться, — объяснил эльф, направляясь к кошмарке, которая уже изгрызла цепь и сделала несколько рытвин в полу. Он отстегнул ее, повел под уздцы, а зверюга бешено раздувала ноздри и силилась достать длинным алым языком до окровавленных прорех его доспеха.
— Отстань, ты, а-джак-ай! — хмуро ругался он, пытаясь отмахнуться от надоедливой морды.
Он остановил исчадие рядом с телами погибших гвардейцев:
— Положите Лафуса и Джадрима на нее, — и пока эльфы выполняли приказ, склонился над бессознательным Элледином, прошептав. — Что ж ты так… Еще немного и умер бы.
Альбинос подхватил друга на руки и понес к дверям на лестницу. Следом семенила кошмарка, привлеченная запахом его крови. Гвардейцы организовали носилки для Фирика. Каленгил, Арадрив и Суман раздали арбалеты и тугие связки болтов. На полпути Эридан спохватился:
— Нужно заблокировать механизм спуска, — и Сехтен метнулся выполнять поручение.
Кьяра шла рядом с белобрысым, и до нее долетали обрывки разговора гвардейцев.
— Это какой-то ужас! — сокрушался Арадрив. — Они телепортировались как к себе домой!
— Разве защита не должна была это предотвратить? — спросил Лаемар.
— Должна, — глухо отозвался Эридан.
Гвардейцы потянули на себя створки дверей. Запыхтели, уперлись в пол, но те даже не поддались, хотя визуально были не заклинены.
— Сехтен, давай с тобой попробуем открыть, — сказал Эридан, передавая Элледина в руки братьев.
Ухватившись за массивные ручки, они со всей силы потянули на себя, медленно, но верно отворяя две громадные, почти достигающие потолка створки. Поднявшись по лестнице, пришлось повторить тот же фокус с дверями в тронный зал. Кьяра хмуро наблюдала за процессом, размышляя, как же много всего было учтено в этом нападении. Мэб знала, где будет находиться каждый ключевой участник в тот или иной момент, и попыталась разъединить их, справедливо полагая, что даже сильного противника можно убить, если застать врасплох и задавить числом. Такая осведомленность, а так же падение сложнейшей защиты, позволившей вражеским войскам без препятствий телепортироваться прямо к порогу, говорили о долгом и обстоятельном сливе информации.
Они пересекли тронный зал и направились к лестнице на гостевой этаж. Эридан шепнул Кьяре:
— Ты видела Зариллона?
— Нет.
— Хатаэ ничего не говорила?
— Она говорила, что они вместе убивали бабочек.
Эридан задумался на секунду, затем подозвал Сехтена:
— Сехтен, иди в башню мага, приведи Зариллона. На этаж наложников и направо до упора, мимо лестницы не пройдешь.
Кивнув, шрамоликий помчался выполнять указания, а белобрысый сказал тифлингессе:
— Башня надежно защищена, но он там один. С нами ему будет безопасней.
В лазарете Кьяра впервые испытала радость за последние пару часов: Арум был жив, хоть и слаб настолько, что лежал на койке, под опекой эльфийки. Лекари обступили раненых, чтобы перевязать, к ним присоединилась Хатаэ. Бойцы словно не замечали ее развратного наряда и смотрели скорей как на ангела, снизошедшего с позитивного плана, чтобы успокоить душу и исцелить боль. Суман и Арадрив застыли у дверей, готовые к любой опасности.
Эридан и сам отдался в руки лекарей, позволил снять нагрудник, расшнуровать поддоспешник и осмотреть раны.
— Странно, — сказал остроухий, коснувшись отметины на груди альбиноса, — вроде небольшая, а кровь не останавливается.
— Меня ранила мертвая птица, — объяснил Эридан. — Может это яд или болезнь?
Хмыкнув, лекарь протянул ему лечебную мазь, понаблюдал, как белобрысый тщательно нанес ее на рану. К удивлению окружающих, исцеляющая магия не подействовала, кровь продолжила струиться, и другие раны тоже не закрывались. Кьяра прекрасно помнила свое видение. “Это наверняка проклятье”, - подумала она, — “и вряд ли здесь кто-то умеет снимать проклятье помимо Арума”.
— Как себя чувствуешь? — спросила она у драконида, подойдя к постели.
Тот слабо улыбнулся:
— Я жив и безумно рад этому, но, пожалуй, побуду неблагодарной свиньей и пожалуюсь, как же больно.
Выглядел он и правда разбитым и вряд ли имел возможность колдовать. Тифлингесса достала из сумки очень ценное зелье живучести. Она берегла его для себя, нас случай, когда срочно понадобиться восстановить силы, а времени на это не будет, но Эридану нужна была помощь, да и самому жрецу тоже. Благодарно кивнув, драколюд осушил склянку. Пока Арум приходил в себя, девушка подошла к эльфийке:
— Спасибо тебе.
— Ничего, — кивнула она, — но повторить этот фокус сегодня я уже не смогу. Берегите Арума, без него все помрем.
Зелье быстро подняло жреца на ноги, и он с обычной деловитостью принялся хлопотать над раной короля. Снятие проклятия прекратило губительный эффект, и магическое лечение, наконец, начало постепенно стягивать рассеченную плоть. Белобрысый облегченно прикрыл глаза. Когда ему стало немного лучше, Кьяра села рядом с ним, передав флягу с душой Принца:
— Я рада…
Он слегка улыбнулся:
— Ты молодец, все сделала хорошо. Задара поймала, рыцарей молнией подпалила. А я испугался, что птица может поймать тебя в полете и растерзать. Если бы промахнулся… Иногда я думаю после. Очень сильно после.
— Спасибо, Ваше Величество, — лукаво улыбнулась тифлингесса.
Вернулся Сехтен, один и в расстроенных чувствах.
— Ваше Величество, я не нашел мага, — сказал он. — Зато нашел трупы каких-то бабочек, феи… и моего дяди.
— Так вы же не дослушали меня! — воскликнула Хатаэ, отвлекаясь от перевязки.
Она положила руки на колени и начала рассказывать:
— Я услышала шум. Бегом из комнаты. Смотрю — бабочки. А еще эта карга и лорд… простите… Элах. Зариллон был неподалеку, он вызвал какого-то могучего духа, и мы втроем побороли тех двоих и бабочек. А потом он сказал немедленно найти Его Величество, чтобы с ним ничего не случилось. Вот так все и было.
Эридан покачал головой:
— Они не могли сами выбраться из тюрьмы.
— А где Фистиль? — спросила Кьяра.
— Была с Зариллоном, — сказала Хатаэ, — но от нее же толку чуть. Она не умеет сражаться.
— А сейчас ни Зариллона, ни её… — пробормотала тифлингесса, и Эридан сжал кулак, подрагивающий от злости.
— А где Мэб? — устало спросила чародейка. — Решила всю грязную работу поручить армии и отсидеться?
— Возможно, она была уверена, что Принц Мороза легко меня поймает, а без меня армия просто сложит оружие… — ответил король. — Отвлекла основные силы птицей и своими солдатами.
— Насчёт легко она погорячилась, — ухмыльнулась Кьяра.
— Не такой уж он и лучший клинок, — ухмыльнулся в ответ белобрысый. — Но она разозлится, когда узнает, что он убит.
“Можно будет сыграть на этом. И где же все-таки Зариллон? ”.
— Надо все-таки найти мага, — сказала она.
— Могу попробовать послание, — предложила Хатаэ
Эльфийка сконцентрировалась и мысленно позвала некроманта, озвучив призыв:
— Зариллон, где ты? Ты в безопасности? С тобой все хорошо? Мы отразили очередное нападение, но теперь здесь опасно.
Несколько секунд тягостного молчания, и эльфийка открыла глаза.
— Он ответил, — сказала она. — Сказал, что перебрался с Фистиль в сокровищницу, поскольку это самое хорошо защищенное место в замке. Спрашивает, где мы.