— Мы не знаем точно, сколько там было Зариллона, а сколько чар, — пожал плечами жрец. — Пока ничего нельзя сказать однозначно. Я бы хотел, чтобы он вернулся, хотя не скрою, очень зол на него, но пока Эридан в ярости, ему лучше держаться подальше.
Увидев, как пригорюнился Арум, Кьяра вздохнула:
— Ну вот, и тебе настроение испортила…
— Такое бывает, — ответил он. — Пройдет большая битва. Ты остался жив, но чувствуешь только усталость и пустоту. Вот и сейчас так. Победа, ликовать бы, но привкус горечи.
— Как будто похоронили боевого товарища, — согласилась тифлингесса. — И пусть Зариллон никогда в бою с нами не был, но без него было бы тяжело. Всегда прикрывал тылы.
— Но может с ним все хорошо, и он проживет остаток своей долгой эльфийском жизни далеко отсюда, — предположил Арум. — Все же я злюсь на него. Я из-за него умер! Хотелось бы посмотреть ему в глаза и понять, есть ли там сожаление.
Кьяра кивнула в ответ. Спина Эридана не отреагировала на их разговор, только его волк чуть ускорился, обгоняя других эльфов, и вскоре он полностью исчез из поля зрения Кьяры.
Вскоре они вышли к дворцу, поднялись в люльке. Всюду царила разруха, перепуганные слуги только начали уборку и ремонт замка. Снедаемая горькими мыслями, она пошла спать в свою комнату, попутно приказав слугам принести еды. После нехитрого ужина заперла дверь и легла не раздеваясь, пачкая чистые простыни. Все души у Эридана, пусть себе идет на поклон к Маммону, отчитываться о проделанной работе. Ее же душила горечь и предательская мысль, что сердце у него и правда ледяное.
Глава 26. Серебряные глаза предателя
Кьяру разбудили звуки пилы, молотков и гомон эльфийской речи. Дворец жил согласно беспощадным эльфийским циклам, многочисленные рабочие стремились устранить последствия недавних разрушений. Свежий ветер отодвинул портьеру, и комнату осветили косые розовые лучи, падая почти к изголовью кровати. Девушка окончательно проснулась. Тело все еще было вялым, перебинтованные раны отдавались тупой болью. Она вспомнила сражение с Мэб и ее подручными, белое лицо Лафуса с широко распахнутыми глазами, в которых уже не было той задорной искры. “Нужно его воскресить”,- подумала тифлингесса.
Она пошла в сторону сокровищницы, взять камни для лечения и, если повезет, воскрешения. Девушка двигалась ловко и незаметно, не желая попасться на глаза Эридану. Зариллон сказал, что спрятался здесь с Фистиль. Может, они все-таки с ним разминулись? Ей отчаянно хотелось в это верить, но никаких следов затаившегося волшебника и его возлюбленной не было… Приоткрытый сундучок с крупными драгоценными камнями, этот граненый изумруд Кьяра подняла со дна и оставила поверх нити дорогого розового жемчуга, а здесь белобрысый неосторожно просыпал бриллианты, они блестели на полу пятью маленькими звездочками. Наклонившись, тифлингесса подобрала их, складывая в холщевый мешочек. “Для возрождения уже поздно”, - вдруг подумала она, загребая горсть из сундука, — “теперь надежда только на Хатаэ”. Затянув завязки, чародейка поискала камни, которые стоили бы полтысячи золотых, и нашла парочку крупных рубинов.
Девушка спустилась к лазарету, но Арума там не было. Ученики лекаря готовили припарки и делали перевязки раненым. На одной из коек лежал Элледин, весь перемотанный бинтами, словно лорд-мумия, а возле него стояли Суман и Ятар.
— Возьмите камни для ритуалов, — тихо сказала чародейка, передав мешочки в руки лекарям, и подошла к эльфам. — Доброе утро…
— Доброе утро, — откликнулись гвардейцы, а Элледин слабо произнес, слегка приподнявшись на койке:
— Все хорошо кончилось? Я ничего не пропустил?
Девушка тепло улыбнулась. Наверное, золотистый только пришел в себя.
— Да, мы победили Мэб и ее тварей, — сказала она, не вдаваясь в детали, ребята потом сами расскажут. — Скорей поправляйся.
Она оставила эльфов и пошла на этаж наложников. Хотелось поговорить с Хатаэ по поводу предстоящих воскрешений, но девушка не знала, где ее комната. В задумчивости Кьяра прошлась по коридор и замерла у лестницы к башне мага. Помедлив секунду, поднялась наверх, толкнула резные двери. Незаперто. Чародейка слишком часто бывала здесь и изменения сразу бросились в глаза. С полок пропало несколько книг, оставив дорожки на пыли, ящики с реагентами были неаккуратно задвинуты, что-то просыпано на пол, а сам алхимический аппарат, занимавший большую часть стола, исчез, на его месте сиротливо стояла волшебная кружка трезвости. Кьяра устало села на стул мага, провела ладонью по столешнице и черной дощечке с царапинами от мела. Стало очень тоскливо. Может Эридан и прав. Куда бы ни сбежал Зариллон, он забрал с собой кое-какие вещи, и это немного не вязалось с тем видением, что даровала ей Кереска. Все окончательно перепуталось в голове чародейки. Она вытащила из сумки дневник снов и принялась записывать произошедшее за последние дни, пока не устали глаза и пальцы. Тифлингесса направилась к подъемнику, чтобы привести в порядок мысли и чувства. Может, полет в драконьем облике поможет ей немного забыться?
Задар и Каленгил прохаживались вдоль парапета, поблескивая доспехами. Арадрив и Анеркаш о чем-то в полголоса разговаривали у механизма подъемника. Девушка поздоровалась с ними, синевласый окликнул ее взволнованным голосом:
— Кьяра, ты слышала про Зариллона?
— Только то, что он исчез, — печально ответила она. — А что, что-то ещё?
— Говорят, нашли тела, но я сам не видел…
Кьяра оторопела, а спустя мгновение уже воскликнула:
— Где?!
— Что где? — пробормотал эльф.
— Где нашли тела? И кого?
— Не знаю где, — пожал плечами Арадрив. — Слышал от Сумана с Ятаром, а те от лекарей, что в мертвецкой появились тела Зариллона и Фистиль.
Кивнув, девушка уточнила:
— А где мертвецкая?
Эльф покачал головой:
— Не знаю точно. Где-то в лазарете, спроси там. Если что узнаешь, то скажи.
Кивнув еще раз, Кьяра ринулась обратно в лазарет. “Все-таки мертв!” — с досадой думала она. — “Как он умер? Неужели, Эридан…”. Она заставила себя прогнать эту мысль.
Арума все еще не было, и тифлингесса спросила остроухого юношу, занятого сматыванием бинтов, где находится мертвецкая.
— В самый конец, налево и вниз, — вдруг он спохватился. — Но вам зачем? Арум уже осматривает тела.
Ничего не ответив, девушка быстрым шагом пересекла лазарет и побежала по ступеням, винтом уходящим вниз, где ее встретили тяжелый запах благовоний и прохлада похожего на склеп помещения. Драколюд задумчиво вертел в руках жезл и смотрел на тела, уложенные на жесткие койки. Тифлингесса медленно приблизилась к нему, и Арум сказал:
— Здравствуй, Кьяра. Слухи, видимо, быстро распространяются.
— Да, — еле слышно ответила девушка, рассматривая трупы. — Кто их принес?
Не было сомнений, что это Зариллон и Фистиль.
— Эридан их принес, — сказал жрец, не сводя глаз с некроманта. — Ночью, ближе к утру. Сказал, что решил проверить пещеры. Я сначала подумал, что это он их убил, разозлился на него, сильно накричал…
Кьяра осунулась. “Все-таки не смогла тебя защитить”, - подумала она, глядя на сероватое лицо мага. Драколюд облокотился о койку:
— Теперь вижу, что раны нанесены чем-то, мало напоминающим оружие. Да и, судя по цвету, они мертвы гораздо дольше, — пройдя к изголовью, он слегка повернул голову эльфа, пошевелил пальцем волосы. — За ухом нет отметины от шипа.
— А от чего они умерли? — спросила чародейка.
Арум склонился над лицом эльфа, приподнял пальцами веко:
— Я мало разбираюсь в этом, но, кажется, что-то смертельно поразило его мозг. Наверное, психическая энергия. Видишь, как покраснели белки глаз?
Кьяра заставила себя склониться над лицом мертвого соратника. Глаза и правда выглядели странно. Алые, на нижних веках следы застарелой крови.
— Выглядит так, — продолжил жрец, — словно кровь текла из глаз, как тогда у Эридана. А она, — он подошел к соседней койке, где лежала эльфийка, слегка отодвинул ткань на прорехе в одежде, что зияла в области груди. — Ее чем-то проткнули насквозь. На сталь непохоже, да и клинок Эридана оставил бы характерный ожог.