- Да так, - я кашлянул, пытаясь выдумать, о чем солгать. - Сколько мы испытаний проходим в своей жизни? Сотни? Тысячи? И каждое по-своему меняет нас, делает другим. Но значит ли это, что в наших ошибках виноват кто-нибудь другой? Значит ли это, что эти испытания оставляют на нашей душе незаживающие раны, неизгладимые шрамы?
- О как, - удивилась Селеста. - И что надумал?
- Думаю, нет. Я считаю, что самого себя надо воспринимать как данность, фигурку из воска, которую можно изменять и выкручивать, но эти трансформации вовсе не значат, что на воске остаются шрамы, э?
- Может быть.
Мы остановились, чтобы передохнуть, и Селеста достала из своей сумки немного мяса и воду, в которой бултыхались осколки льда.
- Наверное, себя можно - и порой даже нужно - менять, да и прошлое уже не вернуть. С каждым пройденным метром пути мы меняемся, но каждое изменение - неотвратная эволюция. Вот и все.
Женщина внимательно меня выслушала, а потом вдруг заливисто рассмеялась.
- Че ты ржошь? - вспыхнул я, искажая слова.
- Да нет, просто... Ха!
- Вот снова!
- Успокойся, - женщина примирительно подняла руки. - Я и не думала, что ты такой... философ. Большой злой Волк и мастер-демонолог любит вечерком посидеть у камина и излагать на бумаге мысли великого себя?
- Все возможно в этом сумасшедшем мире.
- Угу. Может, мне еще трубку в зубы взять и шляпу напялить?
- Э, женщина, хватит болтовни! До вечера осталось совсем чуть-чуть, а Гедин нас отпустил только до этого срока. Двигай булками, дорогая, скоро все закончится.
Женщина сглотнула. Она глубоко вдохнула и прошептала:
- Уже не терпится оказаться в другом месте.
- Тогда шевелись, мать твою!
К ужину мы дошли до таверны, заглянув на часок домой и приведя себя в порядок.
- Ну, девчонка, отдохнула? - Гедин поставил на стол перед нами бутылку вина и ухмыльнулся, тихо посвистывая в отросшую бороду. - Выпьем, и давай-ка шуруй работать!
Селеста фыркнула.
- Слушай, Гедин, нам надо поговорить.
- М? - я мысленно толкнул ее в бок, наблюдая, как алого цвета жидкость льется в кружку. - Кто отказывается от бесплатной выпивки, дурында? Глотни винца, а там мы его и разочаруем, а то щас скажешь, кто нам потом нальет?
- Ладно, - пробормотала она и взяла из рук старика кружку.
- Так, о чем ты хотела поболтать? - он закряхтел, забрасывая ногу на ногу и поудобнее устраиваясь на стуле. - Только учти: каждый пропитый час, милочка, идет в минус твоим чаевым. Тем более женский алкоголизм, как я слышал, того, не лечится...
Я расхохотался.
- Я тут подумала, - женщина вцепилась в кружку так, что побелели костяшки, - я уже отработала тут почти полгода и поняла, что мне тут совсем не место.
- О, вот как? - расстроено крякнул Гедин. - Так ты что ж, от нас уходишь?
- Да. Просто...
- А! - хозяин таверны поднял палец, призывая ее к молчанию. - Уходишь? И правильно, скажу я тебе!
- Правда?
- Ага, - он поставил свою кружку на стол и посмотрел нам в глаза. - Мне, естессна, жаль, что ты от нас так убегаешь, но что ж поделать, девочка? Трудилась ты хорошо, твои старания я оплачу, уж не бойся, а сама ты правильно поступаешь. Ток вот тебе мой совет: шуруй-ка ты на юг, здесь ты хиреешь. Не идут тебе холода, хоть ты тресни, такая уж кровь.
- Хорошо, - она улыбнулась. - Учту.
- Э! Ну ты-то хоть этот день отработай!
- Договорились.
- Кхе. Ладно, девочка, иди, обниму!
Гедин поднялся из-за стола и схватил нас за плечи, крепко прижимая к себе. Отдаю ему должное, для его возраста хватка была просто медвежьей!
Мы рассмеялись. Он на прощание чмокнул нас в щеку и захромал в свою комнату, о чем-то тихо причитая.
- Хороший старикан.
- Согласна...
- Тебе будет его не хватать.
- Святые боги, хватит лезть в мою голову!
- Дорогуша, я и не лезу, - я хихикнул. - Обычная логика. Тем более ты, кажись, научила отгораживать меня от своих мыслей.
Селеста напряглась, кусая губы. Попалась, что больно кусалась!
- Расслабься, дура, я тебя не съем. Пока, - мой тон стал угрожающим. - Но я предупреждаю: надумаешь сделать из меня своего безвольного пса, я тебя уничтожу. Ну, все, пей еще, он бутылку оставил!
- Быстро же ты меняешься...
Женщина покачала головой и с облегчением выдохнула, но я чувствовал, что сейчас между нами пролегла стена льда. Правильно, так будет лучше.
Оставшееся время прошло на удивление быстро. Скорее всего потому что я просто снова заставил себя впасть в спячку и очнулся у нее дома.
Селеста открыла глаза. Перед нами на кровати валялся Август. Голый.
- О, черт, выколите мне глаза! - заорал я от священного ужаса. - Быстрее, быстрее, пока я сам не ослеп!