Но вернемся к Шакьямуни. Читая книгу профессора Накамуры «Гаутама Будда», я хотел найти в ней подтверждение — действительно ли человек, явившийся мне 13 февраля позапрошлого года, является Шакьямуни? Можно ли расценивать слова, обращенные тогда ко мне, как слова самого Шакьямуни, должен ли я считать их неким наставлением? Особенно же я надеялся на то, что профессор поможет мне разобраться, истинны ли слова, сказанные тогда Шакьямуни о Боге-Родителе, ведь здравый смысл подсказывал мне, что Шакьямуни достиг Просветления собственными силами, а вовсе не в результате божественного наития…
Забегая вперед, скажу, что книга профессора полностью оправдала мои ожидания. Более того, прочитав ее, я понял: тот факт, что ко мне запросто заходят в гости Бог-Родитель и Его посланцы, дают мне указания и беседуют со мной, ни в коем случае нельзя считать проявлением старческого маразма — таков замысел Божий.
Что касается Шакьямуни, то он, несмотря на свое высокое рождение и возможность иметь все, что пожелаешь — он родился в царской семье и должен был унаследовать престол, у него были жена и сын, перед ним открывалось будущее, полное наслаждений и почестей, — так вот, несмотря на все это, он в двадцатидевятилетнем возрасте, по словам профессора Накамуры, «охваченный идеей обрести истину и разрешить проблему человеческой жизни, покинул дворец и стал отшельником». В течение семи последующих лет Шакьямуни вел суровую, аскетическую жизнь: бродил по Индии, кормился подаянием, встречался с известными мудрецами, аскетами, отшельниками, набирался мудрости, медитировал в тени деревьев, а временами боролся с дьявольским искушением. И профессор в своей книге воссоздал его жизнь за эти семь лет так подробно, будто сам всюду шел за ним по пятам.
Вот что он пишет об отказе Будды от мирской жизни, одновременно знакомя читателей с обычаями тогдашней Индии.
«Будда смог принять такое решение и непоколебимо следовать ему по той причине, что его уход от мира вовсе не означал, что отныне он будет жалким изгоем. Отказавшись от любимых жены и сына ради отшельнической жизни, он действовал в полном соответствии с обычаями, существовавшими тогда в Индии в среде подвижников. К примеру, в наши дни есть люди, которые, желая заниматься наукой или совершенствоваться в каком-нибудь мастерстве, отдаляются от семьи и большую часть времени проводят в столице или за границей. В сущности, Будда поступил примерно так же».
Прочтя эти строки, я живо вспомнил слова, сказанные мне Шакьямуни, и едва не закричал: «А ведь это и в самом деле был Шакьямуни!»
Не зря он сказал тогда, что у нас с ним много общего — он ушел из родного дворца, чтобы стать отшельником, а я покинул родную деревню ради того, чтобы поступить в университет. А потом для него, как и для меня, начались годы ученичества — целых семь лет подвижнической жизни. Тут меня стало снедать сильнейшее любопытство: а что же сталось с ним, когда годы ученичества закончились?
Что обрел он за семь лет ученичества? Профессор, приводя богатейший материал, делится с читателями своими выводами. По его словам, после семи лет ученичества Шакьямуни отказался от аскетической жизни, которую вел, ибо, не желая «связывать себя никакими принципами и догмами, стремился к тому, чтобы увидеть реального человека в его истинном обличье и обрести душевный покой, доверившись судьбе». Он и не помышлял о том, чтобы наставлять людей на путь истинный.
И что же, выполнив все свои желания, Шакьямуни вернулся к жене и сыну?
Отнюдь. После окончания периода ученичества он отправился в местечко Бодх-гая и там, сидя под баньяном, достиг Просветления. Этот момент обрисован профессором так же убедительно, с привлечением обширных сведений из разных источников. Однако, читая это место, я вдруг задумался.
У Шакьямуни ни после окончания срока ученичества, ни непосредственно после достижения Просветления не возникало мысли о том, что его долг — спасать страждущих. Согласно легенде, он решил наставлять людей на путь истинный позже, следуя воле одного из верховных богов, Творца Вселенной Брахмы, при этом буддизм как учение пришел к отрицанию существования Бога-Творца, авторитет Будды, авторитет учения ставится его последователями выше авторитета богов, и всякая связь Шакьямуни с Брахмой отрицается.
«Верховный Бог, Творец Вселенной»… Да ведь это то же самое, что «единый Бог, великая сила, создавшая Вселенную», о котором говорил Жак! То есть речь снова идет о Боге-Родителе, причем Шакьямуни, посетив меня в феврале прошлого года, признал, что, когда ему было тридцать шесть лет, на него снизошел Бог, после чего в течение сорока четырех лет он наставлял людей на путь истины, следуя указаниям Бога-Родителя.