Накануне он фотографировал другого члена академии, писателя X., и хотя тот на десять лет моложе меня, он уже не может сам разговаривать — переводчиком служила его супруга. Рассказав мне об этом, фотограф порадовался, что я здоров и бодр. Впрочем, я не разделял его радости.
Я выгляжу бодрым и здоровым, но с молодого возраста у меня была, кажется, куча болезней, и только последние десять лет я перестал обращаться к врачам, отказался от лекарств и стал терпеливо ждать смерти, готовый в любой момент принять ее. Впрочем, все болезни исчезали всего за месяц, как будто решили оставить меня в покое.
Судя по поименному возрастному списку членов академии, который принес штатный фотограф, я — четвертый по старшинству; те трое, что старше меня, и двое, что моложе меня, — по его словам, лежачие больные.
Итак, говорят, мне девяносто шесть лет и пять месяцев. Однако у меня нет ощущения, что я так долго прожил, мне кажется, что у меня нет возраста.
В это время фотограф обратил мое внимание на то, что слышна чудесная музыка. Это радостно звучала Мелодия Великой Природы.
— Да, мелодия в этом году такая, а дальше она станет еще более радостной и счастливой. Мелодией «жизни в радости», мелодией райского мира, — сказал Ангел.
Эти слова дошли и до фотографа, его глаза заблестели, и он посмотрел на небо.
И на Небе и на Земле слышалась сияющая, полная света Мелодия Великой Природы. В ней без труда можно было различить голос, поющий: «свобода», «равенство», «братство». Это был голос моей любимой жены.
Свобода, равенство, братство. Как только я произнес это, появилась моя жена с теми же словами на устах.
Я поспешно заключил ее в свои объятия и, повторяя: «Свобода, равенство, братство», уже не отпускал ее от себя.
Слезы застилали мне глаза.
Что это были за слезы? Сейчас я думаю, что это были слезы радости.
Ах! И сегодня утром я проснулся, как будто заново родился. Мне хочется удостоверится, будет ли продолжение вчерашнего или нет? Остается только попробовать, смогу ли я сделать то же, что и вчера утром.
Но даже встать с постели нелегко. Я и бранил свое тело, и понукал его, и, наконец, встал и, как был в пижаме, у изголовья кровати выполнил обычное упражнение — «топтание бамбука».
Когда я тихо задавал себе ритм: «один, два, три», то, как всегда, подставлял слова: «свобода», «равенство», «братство». Возможно, потому, что моя жена весело декламировала эти слова. И оттого, наверное, что стояла теплая, ясная погода, вскоре во всем моем теле вспыхнула энергия, и я словно бы растворился в чистом голубом небе.
Вскоре я очнулся и обнаружил, что Солнце уже много раз пыталось заговорить со мной:
— Итак, ты уже более тысячи раз наступил на бамбук, на сегодняшнее утро хватит. Быстрей приступай к работе. Не забывай, что множество людей вместе с Богом-Родителем ждут того, что ты напишешь.
— Слушаюсь. Хорошо. Ведь только писание книг и составляет и мою работу, и мою радость, — неожиданно рассмеялся я.
У меня вошло в привычку каждое утро до одиннадцати часов, поднявшись в кабинет на втором этаже, садиться за письменный стол. В моем кабинете благодаря большим застекленным окнам, выходящим на восток и юг, если на дворе стоит хорошая погода, от солнечного света так тепло, что даже не требуется отопления.
И сегодня тоже, несмотря на третье января по календарю, в моем кабинете было светло и тепло, как в апреле.
Собственно говоря, какое сегодня число, задал я сам себе серьезный вопрос и сам себе ответил с горькой усмешкой: «Третье января 1993 года». Мне не сразу пришло в голову, что по японскому летоисчислению это пятый год эпохи Хэйсэй. Вообще-то мне ни к чему пользоваться названием годов Хэйсэй, в моей жизни уже сменялись годы Мэйдзи, Тайсё, Сёва и Хэйсэй, и это, скорее, создавало неудобство.
Тут внезапно, к моему удивлению, явился Посланец Неба.
— Ты, кажется, не перестаешь думать о том случае, который произошел двадцать девятого числа, его стоит описать в твоем следующем произведении как прекрасный замысел Бога-Родителя. Об этом просит тебя и сам Бог-Родитель. С тех пор ты полностью выздоровел, и тебе следует радоваться и наслаждаться жизнью. Понятно?
— Спасибо.
— Ты осознаешь, что благодаря тому, что произошло двадцать девятого числа, ты полностью выздоровел? Да?
— Я рад этому. Мне кажется невероятным, что прежде я был таким слабым…. Как будто очнулся от дурного сна — такое светлое у меня настроение.