Молодой человек обратился ко мне:
— Я слышал, что в Японии депрессия. Что, жизнь очень тяжела?
— Да, кажется, депрессия. Хотя вещей изобилие и в повседневной жизни мало трудностей…
— Ну, тогда я спокоен. Мы, обитатели Истинного мира, желаем, чтобы вы все в Мире явлений были счастливы, мы отдаем этому все силы, отбросив эгоизм и алчность.
— Вот оно как! Спасибо. Как мне вас благодарить?
В самом начале этого разговора к Накатани подбежала молодая девушка и, запыхавшись, словно бежала через весь парк, сказала:
— Сэнсэй, Бог-Родитель говорил со мной… Я хочу узнать ваше мнение и готова последовать ему.
— А в чем дело?
— Бог-Родитель говорит, что дарует мне второе рождение. В образе второй дочери старшего брата… А если я не хочу, то должна усиленно совершенствоваться в Истинном мире…
— Это замысел, продиктованный милосердием Бога, за который должно благодарить. Может, стоит тебе переродиться?
— Если я стану дочерью старшего брата, то буду внучкой своих родителей… В Мире явлений я была непочтительна к родителям, и мне хотелось бы стать их почтительной внучкой.
— В таком случае это хорошо, не так ли? Не забывай благодарить Бога.
— Ах, как хорошо. Я была готова к тому, что сделаю, как вы скажете.
— На этот раз тебе следует серьезно выполнить долг по отношению к родителям. Желаю тебе не возвращаться в этот мир смерти счастливой девушкой в расцвете молодости… С этого момента измени свою душу… Ты поняла?
— Да, поняла… Все спаслись благодаря вам, учитель! Спасибо.
— Ну, поспеши обратно. Разве тебя не ждет Божественный Посланец?
— Да. Позвольте мне снова когда-нибудь и в каком-нибудь из миров встретиться с вами, учитель!
С этими словами молодая девушка нехотя удалилась.
Молодой человек, тяжело вздохнув, произнес как бы про себя:
— Хоть мы и много тренировались в Истинном мире, в критический момент оказывается, что мы остались такими же, какими были. Прискорбно.
И, обращаясь к спутнику Накатани, прибавил:
— Мы вместе усердно совершенствовались в Истинном мире, но, пожалуй, как люди не очень изменились. Увидев ее, я остро ощутил это.
— Человек не так просто меняется, наверное. Так уж он устроен, что должно пройти много времени или произойти какое-то событие, от которого он разом поседеет, чтобы он изменился…
Молодые люди хотели вовлечь Накатани и меня в разговор, но мы, наслаждаясь солнцем, были не слишком внимательны.
То ли они потеряли терпение от столь беспечного поведения двух старых друзей, но один из них вдруг произнес — как будто сбросил бомбу:
— Кодзиро! Вам в Мире явлений известно, что за всю головокружительно долгую историю созданного Богом Человечества Бог впервые спустился на Землю, чтобы спасти это Человечество?
— Что? Бог-Родитель спустился на Землю, чтобы спасти Человечество?.. Это правда?
— Ну, если даже вы, сэнсэй, удивлены, то вряд ли это известно всем в Мире явлений… Мы, в Истинном мире, подозревали, что вы, господа, беспечные оптимисты!
— Бог-Родитель сошел на нашу Землю… Для Спасения Человечества…
— Это началось в 1987 году.
— Что? Целых пять лет назад?.. Мне очень жаль, что, по своему легкомыслию, я не знал об этом и оказался неблагодарным глупцом. Как мне просить прощения у Бога-Родителя?
— Мы, обитатели Истинного мира, волновались об этом.
Я обратился к Накатани, который до этого момента молча слушал:
— Накатани-кун! А как, по-твоему, просить прощения у Бога-Родителя?
— Не волнуйся так… Ведь ты все делал, придерживаясь правды. Бог-Родитель это понимает. Сегодня он позволил нам не спеша принимать солнечные ванны. Спасибо. А теперь надо потихоньку собираться в обратный путь…
С этими словами он поднялся и вдруг неожиданно обратился ко мне:
— Забыл спросить о важном. В последнее время это волнует всех в Истинном мире.
— А что именно?
— Впрочем, это, может быть, и не так важно, но… Когда именно человеку дарована жизнь: с того момента, как он зародился в материнской утробе, или в тот миг, когда он родился? Ты что-нибудь слышал об этом от Бога?
— Он говорил, что человек получает жизнь в тот момент, когда родился. А что такое?
— Если так, значит, находясь в материнской утробе, человек не обладает самостоятельной жизнью. А тогда чем же он является, собственно говоря?
— Наверное, частью тела матери?
— Но если так, то, выходит, когда в силу каких-либо обстоятельств мать делает аборт, она может не мучиться угрызениями совести, не переживать нравственные страдания? Ведь она всего-навсего удалила часть своего тела?