Сколько их прожито и забыто.
Уйдут и эти, всё растворится,
Разве вот клумба ещё сохранится,
Напоминаньем о сбывшемся чуде,
И кто-то скажет: «Да, жили здесь люди…»
Я пишу между всем, наяву и во сне,
На обрывках бумажек, салфеток…
Строки, словно бы птицы, слетают ко мне,
Поселяясь средь призрачных веток.
Голос каждой – другой, свой характер и лад,
Подбираю из них икебаны…
Как завалы лежат, что звучат невпопад,
Иль быльём поросли, словно раны.
Я пытаюсь помочь их словесной игре,
Собирая под книжные крыши…
И закончу жизнь строчкой, на смертном одре,
Но её уж никто не запишет…
Всё знаю. Но к чему мне балаган?!
Вздыхаю. Ничего не изменить.
На сердце уже столько много ран.
Но толку нет об этом говорить.
Жизнь вьётся, словно горный ручеёк,
Не в силах все преграды одолеть
И скоро, как вода, уйдёт в песок,
Иссохнет, не найдя пути сквозь твердь.
А рядом реки режут гор гранит,
Кроят под свои нужды берега,
Вода их водопадами кипит
И мчит, вобрав массивы ледника.
Всё знаю. Но проторен странный путь.
Раздарена растеньям влага вод,
Иссох туман, на дне слежалась муть,
И впереди последний поворот.
Уходит память, закрывая двери,
За жизнями, что обратились в прах.
Мы заберём с собой свои потери,
Кто вспомнит их в грядущих временах?!
Могильный камень порастёт травою,
Ограда покосится, упадёт…
И новый прах на месте том зароют.
И время повторит круговорот.
Так отчего, всё это понимая,
Я сердца боль не в силах одолеть?!
Слов не найти… Душа, словно немая…
За каждым, кто ушёл, шагаю в смерть…
И, оставляя там себя частицу,
Живу, как будто вечность впереди,
Так, словно верю в жизни небылицу
И нет конца у этого пути.
Один. В кругу чужих людей.
Вокруг ни близких, ни детей.
Безликость серая. Больница.
Чужие суетятся лица,
Лишь озабоченность в глазах.
За болью боль, за страхом страх…
Ни доброты, ни состраданья…
В глухих стенах сырого зданья,
За следом пропадает след…
И день за днём, в мгновенность лет,
Сердца от боли каменеют,
И взгляды более не греют…
Он их и не винит ни в чём.
Когда вернуться бы в свой дом,
Побыть бы там, хотя б мгновенье…
Больница… Койка… Завершенье.
Жизнь всё короче, а беды – длиннее.
Всё истекает в Ничто, без возврата.
Стало ещё на судьбу холоднее.
Стало ещё сиротливей, без брата.
Был он талантлив, да дело не в этом,
Жизнь он любил, и помочь всем старался,
Был инженером, мог быть и поэтом,
Всё получалось, за что бы ни брался,
В дебри учений пускался отважно,
Был испытующим, но не фанатом….
Прав и не прав был – и это неважно,
Что б он ни делал, он просто был братом.
Был – и слова потеряли значенье…
Был – обрывается в пропасть сознанье…
Да не судите!.. – Не сужу!
Лишь с горькой болью вспоминаю.
Опять в прошедшее гляжу
И ничего не понимаю.
Так тяжело, в мозгах застой,
Как пули, проблески догадок…
Текут миазмы лжи пустой…
И каждый дорог мне и гадок.
Я не сужу! Пусть судит Бог!
Произошедшее ужасно…
Прощать?! Но кто простить бы мог?!
Всё в прошлом… Что судить напрасно?!
Хоть смейся, хоть реви и вой, как зверь,
Всё попусту, у жизни суть такая.
Год навалился тяжестью потерь,
Внезапно нити жизней обрывая.
Смириться трудно. Но иначе как?!
Мы – пыль земная в колесе природы.
Лишь сами для себя мы не пустяк,
Кичимся сном, иллюзией, свободы,
Живём, других вокруг себя губя,
Дома шмотьём ненужным набиваем,
И любим, среди всех, самих себя,
И тех, которых навсегда теряем,
После того, когда уже их нет…
Ведь умерших любить гораздо легче…
Напрасно говорят, что время лечит,
Лишь в тех, кто не болел, стирает след.
Одиноко как Душе,
Всё уходит, без возврата,
Никогда теперь уже
Не увижу больше брата…
Все уходят… мать, отец,
Вот и брат вослед за ними…
У понятия «конец»
Дни с молитвами пустыми.
Что теперь уж рассуждать?!
Плачь ли, смейся, всё развеет…
Так легко улыбкой лгать…
Лишь Душа от слёз немеет.
Жизнь горела и опала.
Хладным пламенем кристалла