Члены ордена, разумеется, не желали ввязываться в драку. Пекарь пропустил их во внутренний дворик. Там они нашли лишь пустое пространство между стен домов. Сразу напротив задней двери лавки, в другом строении, тоже имелась небольшая дубовая дверь. Правда теперь она скрывалась за каменным диском старого мельничного жернова, диаметром в рост человека и толщиной ладоней в пять.
- Отвалите этот камень! Мы должны обыскать ту конуру! - приказал стражникам другой монах. В результате этого распоряжения вышло, что восемь человек, включая и монахов, безуспешно пытались откатить камень в сторону. Достаточно намучившись, они прошли обратно через лавку на торговую улицу. Проследовав мимо ухмыляющегося пекаря, более низкорослый монах погрозил ему кулаком и процедил сквозь зубы:
- Ы-ы-ы-х!!
Вдогонку уходящим полетел самодовольный смех пекаря.
Через несколько минут, убедившись, что стражники ушли, пекарь приблизился к жернову, навалился на него, как медведь, и отодвинул камень от двери. Войдя внутрь, в духоту и жар, исходящие от раскаленной печи, где стояли заполненные противни, он по ступеням каменной лесенки сошел на пол, повернулся и направился в угол, где стояла большая пустая бочка, лежали ящики и свернутые пустые мешки из-под муки. У бочки он остановился окончательно и постучал в нее:
- Эй, ты там, очнись, пора вылезать, тревога миновала, а то у меня выпечка пригорит!
Из бочки сперва показалась голова, а затем вылезла молодая особа, вся одежда которой теперь была обсыпана мукой. Не обращая на нее внимания, пекарь извлек из печи противень с аккуратными круглыми булками и одним движением переместил его на большой стол, сверху обитый жестью. Потом он оглядел женщину с головы до ног, покачал головой, и сказал:
- Ступай-ка за мной!
Особа переминалась с ноги на ногу и не спешила последовать за пекарем.
- Да пошли, не бойся, пошли же, тебе говорю!
Они поднялись по каменным ступеням, но перед самой входной дверью свернули налево, в едва различимый в полумраке узкий проход. Удивительно, но дюжий пекарь двигался в нем весьма ловко, как будто там было светло. В конце прохода оказалась небольшая комната с простой, но крепкой мебелью. Пекарь подошел к шкафу, отворил двери и снял занавеску. Там, внутри, оказались женские наряды, аккуратно развешенные на деревянных плечиках.
- С твоей одеждой тебя стража тут же, по выходе, сцапает! А у меня кое-что сохранилось от женушки, чтоб её, вертихвостку! Сбежала, дрянь, с этим пришлым музыкантишкой, почитай, в чем мать родила! Мда, вот никак не решался никому отдать эти тряпки, а то все соседи растрезвонили бы, что я снова к кому-нибудь сватаюсь! Ты-то, видать, не здешняя, что эти мерзавцы за тобой гонялись, ну, вот, значит, тебе эти вещи больше подойдут. А в городском наряде тебе проще будет, да и полегче бегать станет, чем в этой шубе! Тебя, верно, монахи в наш город притащили?
- Да, это так! Я… понимаете… узнала, что меня…в общем, меня хотели казнить! Но они ведь и до Вас могут добраться! - проговорила молодая дама.
- Побоятся! Видела бы ты, как они попятились, стоило мне упомянуть их начальство! Пусть себе, дурни, почешут в затылках, прежде чем на рожон-то лезть! Ну, а найдись кто понахальней, того вот этой булкой угощу! - пекарь потряс здоровенным кулаком, озорно улыбаясь. - Они, вся их банда, у меня в печенках! Чтоб им пусто всем было, тьфу! Ну, ладно, хватит молоть ерунду! Переоденься вот в это, а я к печи пойду, мешать не стану! Да не гляди, что одежда не шибко новая - именно в этих-то тряпках женушка, как я думаю, и хотела деру дать к своему полюбовнику, да, видать, передумала, во всём другом ушла!
Через некоторое время пекарь услышал, что его зовут.
- Ну, как эта одежда на мне сидит?- спросила молодая особа.
- Хм, немного великовато, но если подтянуть чуть-чуть пояс на стеганой куртке, то вполне сойдешь за местную! Что ж, сейчас держи вот это - в свертке свежая булка, только что успела поостыть, а потом пойдешь за мной - проведу тебя по подвалу пекарни к грузовому люку. Через него обычно я перекидываю мешки с мукой в кладовую. Если за домом следят, этим олухам надо будет оббегать почти полквартала прежде чем они найдут дверцы этого люка!
- Я, право, не знаю, чем заслужила Ваше расположение, и потом, честно сказать, у меня ничего нет, чтобы Вас отблагодарить!
- Да не стоит! Если за тобой гонятся эти, из Трибунала, значит ты хорошая! А раз я помогаю хорошему человеку, то мне просто приятно это сделать, вот и все! Ну, ступай за мной!
Они вошли в помещение, где располагалась печь, прошли мимо нее, оказавшись у задней стены этой комнаты. Там была металлическая дверца, покрашенная черной краской, не слишком высокая, так что пекарь, открыв её, нагнулся, чтобы войти в длинный коридор с некрашеными кирпичными стенами. Под потолком, на цепях, висело что-то вроде желоба, начало которого и находилось у самого люка. Створки были отброшены и она по маленьким ступенькам выбралась наружу, в довольно узкую улочку, мощеную булыжником. Она вежливо попрощалась с пекарем, он сказал ей напоследок, что ей надо добраться до кабачка "Лоцманский дом", который стоит недалеко от начала Каменного марша, а там спросить торговца Рэперта Мадрока, человека благородного и, главное, не болтливого.
Одежда сбежавшей пекарши действительно оказалась чем-то вроде плаща-невидимки - на молодую женщину ровным счетом никто не обратил внимания. Успешно миновав посты, она оказалась на площадке, от которой вниз серпантином шли проезжая дорога и каменный тротуар в виде широких и низких ступеней. Площадка перед спуском справа и слева ограничивалась невысокой каменной стенкой, к которой и примыкал дом с вывеской над входом в виде морского штурвала с надписью "Лоцманский дом". Она еще на мгновение задержалась - отсюда открывался вид на полукруглую бухту, прикрытую волнорезом. Там еще было несколько причалов, недалеко от них, на естественном полуострове - двубашенный форт для защиты кораблей с маяком в самой высокой точке. В самом порту имелись склады и два дока для ремонта судов. Корабли в это время в бухте и на рейде отсутствовали, что странно, поскольку в холодное время года открытая вода в таком заливе - редкостью, а сейчас этим никто не воспользовался.
Она вошла внутрь заведения, внимательно оглядела столы и сидящих за ними, потом приблизилась к стойке.
- Что Вам угодно? - спросил кабатчик, державший в руках пустой бокал, который он протирал краем полотенца, свисавшим с плеча.
- Мне сказали, что тут я могу поговорить с торговцем Мадроком!
- Не сочтите меня грубым, но позвольте узнать, кто посоветовал Вам обратиться именно сюда?
- К сожалению, я не узнала имени этого благородного человека, но, одним словом, он пекарь, а его лавка находиться на широкой и длинной торговой улице!
- Если Вы не против, я бы пока предложил Вам всего за одну монетку кое-что согревающее, я же тем временем справлюсь, здесь ли еще господин Рэперт!
Дама слегка смутилась, потому что до сих пор у нее не было возможности иметь при себе местные деньги. Однако, её рука, случайно скользнув в широкий карман стеганной темно-синей куртки, нащупала там маленький кошелек, как оказалось, с медными и серебряными монетами разного достоинства внутри. Слуга снял с решетки над огнём высокий чайник с длинным носиком, налил немного какого-то напитка из большой зеленоватой бутыли в глиняную кружку, а потом налил горячее курящееся варево из чайника в неё же. На вкус это соединение получилось весьма приятным, в воздухе над кружкой поплыл медвяный аромат с горьковатым оттенком каких-то трав. Она присела за ближайший из столов, где никого не было. После нескольких глотков, действительно, тепло разошлось по всему телу.
Вскоре появился кабатчик в сопровождении трех человек, одним из которых был тот самый посетитель гостиницы, что оставил "неизгладимое впечатление" о своем визите на лице брата Ривана. Впрочем, ближе всех к столику подошел человек в одеянии щеголеватого вида, с золотой цепочкой поверх бархата. Сняв с рук тонкие кожаные перчатки, он медленно выговаривая слова спросил: