Эми проснулась, по привычке, в половине седьмого. Оставила Грейс на столе ключи от квартиры и записку, чтобы сунула их, когда запрёт дверь, за решётку вентиляционной шахты возле лифта. Потом натянула плащ, замотала шею свежекупленным шарфиком и ушла искать работу. Новая жизнь – так уж новая жизнь, верно?
На остатки вчерашней сдачи она купила газету с объявлениями и обошла за день восемь мест, в каждом из которых ей обещали перезвонить тем особенным тоном, который означал, что о её существовании уже надёжно забыто. Несмотря на подсказанное дневником решение, Эми звёзд с неба не хватала и знала, что вряд ли сможет получить работу намного лучше той, с которой ушла. Ей не так много было нужно – всего лишь начальника, а лучше начальницу, которая не станет лезть к ней под юбку, ну и возможность хороших чаевых не помешала бы, а также страховка, но это уже была роскошь, на которую Эми не особенно надеялась, чтобы лишний раз не разочаровываться. Около трёх часов пополудни, не чувствуя под собой ног, она забрела передохнуть в уличное кафе на углу Пэркенси и Тридцать шестой, купила хот-дог с горячим кофе и проглотила то и другое в считанные мгновения, с сожалением подумав, что, похоже, это и завтрак, и обед, и ужин на сегодня. Посидев немного на пронизывающем осеннем ветру и пряча зябнущий подбородок в складках синтетического шифона, Эми вздохнула, встала и отправилась дальше.
Домой она вернулась около шести, измученная, продрогшая, голодная и разочарованная. Она, впрочем, и не думала, что вот так сразу найдёт работу – в Нью-Йорке очень много девушек, умеющих только принимать заказы, разливать кофе и выбирать не тех парней, и все эти девушки хотят есть. Зато, подумала Эми, медленно идя по улице, на которой находился её дом, мне не надо сегодня звонить Робби и выслушивать, какая я ничтожная дура. Никогда больше не будет надо! А дома ждут булочки с маком и горячее молоко. И это было так здорово, что она невольно заулыбалась и ускорила шаг, торопясь поскорее добраться до тепла своей тесной квартирки.
У подъезда стояла машина «скорой медицинской помощи». Мигалки ещё работали, но санитары, топтавшиеся у распахнутых дверец фургона, явно никуда не торопились. Один из них даже закурил, отойдя немного в сторону. Рядом с ним Эми увидела мистера Нокса. Домовладелец выглядел взъерошенным, ошалелым и явно пребывал в омерзительном настроении, но больным не казался. Эми вряд ли рискнула бы подойти к нему, когда он был настолько не в духе, но любопытство, смешанное со смутной тревогой, разобрало её слишком сильно, и она опомнилась, только когда уже оказалась перед ним.
– Мистер Нокс? Добрый вечер. Что-то случилось? Кто заболел?
– А, мисс Завацки. – Мистер Нокс обернулся на неё и сморщился так, словно с душой откусил от лимона. – Хорошие новости для вас.
– Хорошие? – удивлённо переспросила Эми.
– Хорошие для вас, паршивые для меня! Ваш сосед отбросил копыта.
– Сосед? – На этаже с Эми не жили мужчины, только старушка мисс Голдсмит со своей сестрой и ещё девица по имени Одри, крайне редко показывавшаяся дома – Эми подозревала, она работает стриптизёршей или кем-то вроде того. – Какой сосед…
– Так что, значит, никаких родственников и документов? – спросил санитар с сигаретой.
Эми осеклась, внезапно всё поняв. Нокс ворчливо ответил, что нет, никаких, откуда документы у бродяги? Эми перевела взгляд на фургон. Двое санитаров уже закрывали дверцы, подтолкнув напоследок покрытые брезентом носилки. Вот так, и даже попрощаться не успела…
– Стэнли? – тихо проговорила Эми. – Что с ним случилось?
– Какое мне дело, – фыркнул Нокс. – Может, сердце, он же старый был, как Стоунхендж. А может, замёрз, ночь сегодня выдалась холодная. Кстати, мисс Завацки, теперь, когда он не таскается у вас под окном, я думаю, имеет смысл отменить ту небольшую скидку, которую я вам предоставлял. Этот месяц уж доплатите как есть, так и быть, но со следующего буду брать с вас двести в неделю.
Эми кивнула, глядя поверх его нервно подёргивающегося плеча на машину. Санитар с сигаретой докурил, сплюнул окурок и забрался на водительское сиденье. Машина укатила, так и не включив заново мигалки.
Ключи оказались за решёткой возле лифта – Грейс если и страдала с утра похмельем, то не настолько, чтобы совсем ничего не соображать. Эми вошла в квартиру, закрыла дверь и остановилась на пороге, вдруг словно впервые заметив, до чего же здесь тесно, душно и темно. Она редко открывала окна – смог и запах помойки были весьма сомнительными благами, достигаемыми регулярным проветриванием, так что Эми предпочитала им другие запахи – может быть, затхлые, несвежие, но свои. Однако сейчас она вдруг ощутила невыносимую потребность открыть окно. Эми прошла на кухню и, толкнув оконную раму сквозь решётку, заставила её качнуться вперёд. Картонная коробка Стэнли так и стояла там, где была. Могло показаться, что он просто забился в неё так глубоко, что не видно ни ног, ни шерстяной шапочки. Эми посмотрела немного на эту коробку, а потом закрыла окно.