— Прежде всего прикрывали девушку.
— А парень беден?
— Черный торговец наркотиками.
— Понятно. И что стало с юным убийцей?
— Он также исчез.
— Девушка и молодой парень, — сказал он. — Это может все изменить. С точки зрения психологии.
— Команда убийц, — сказал я. — Один из вариантов сценария: они вместе выбирают жертвы на вечеринке, потом заводят их куда-нибудь, насилуют и убивают.
— Ситуация Свенгали — Трильби[20], — заметил Гаррисон. — Доминирующий мужчина, послушная женщина… именно в таких случаях впечатлительные юные женщины способны на крайние проявления насилия. Ведь почти все эпизоды, связанные с сексуальным насилием, определяются Y-хромосомами, не так ли? Что еще тебе известно об этом типе?
— Если не считать того, что он не только продавал наркотики, но и сам их употреблял, нам известно, что он сумел найти человека, который помог ему выйти из тюрьмы под залог. А потом проявил редкую расчетливость — прикончил его. В результате попал в розыск. Парень до сих пор остается в списках разыскиваемых преступников. Еще одно из незаконченных дел Майло.
— Печальное совпадение для Майло, — сказал Берт. — Наркоман в чистом виде — героин?
— Да, он употреблял героин, но не только.
— Хм… Тогда все легко объяснимо.
— В каком смысле?
— Когда речь идет о сексуальных садистах, обычно всплывает алкоголь или марихуана, верно? Нечто не слишком сильное, позволяющее снять запреты, но не притупляющее либидо. Другие наркотики — амфетамины, кокаин — могут вызвать стремление к насилию, однако параноидального порядка. Но героин? — Он покачал головой. — Опиаты имеют успокаивающее действие. Если отбросить необходимость красть, чтобы получить героин, город, полный наркоманов, подсевших на иглу, стал бы самым безопасным местом для жизни. Я никогда не слышал, чтобы наркоманы совершали жестокие преступления на сексуальной почве.
— Во всяком случае, когда они находятся под воздействием наркотика, — уточнил я. — Однако наркоман, имеющий героиновую зависимость, в период ломки может быть очень опасным.
— Наверное. — Берт почесал в затылке. — Но даже и в таком случае, Алекс, разве насилие не будет носить импульсивный характер, ведь оно порождено разочарованием? Наркомана интересует игла и наркотик, зачем ему заманивать молодых девушек, насиловать и убивать их? Ведь ему трудно долго удерживать внимание, не так ли? Во всяком случае, так было раньше, когда я работал с наркоманами.
— А когда вы этим занимались?
— Во время интернатуры, в федеральной больнице Лексингтона.
— И где вы только не бывали, Берт…
— О, я и в самом деле посетил немало мест… прости мою болтовню, Алекс. Но что мне известно о преступниках? Это ты эксперт.
Когда я садился в свою «севилью», Берт сказал:
— Относительно Робин… Я не собирался учить тебя жизни. Кажется, я слишком много на себя взял, верно?
— Вовсе нет, Берт. Он вздохнул.
— Я старый человек, Алекс. Большую часть времени я чувствую себя молодым — иногда просыпаюсь утром с ощущением, что мне пора бежать на лекцию. А потом смотрю в зеркало… цикл жизни. Обращение к прошлому. Теряешь ощущение уместности. Прости меня.
В серых глазах появились слезы.
— Мне нечего прощать…
— Ты очень добр.
Я положил руку ему на плечо. Под пурпурным полиэстром тело было мягким, хрупким и слабым.
— У вас все в порядке, Берт?
— Жизнь идет так, как должна идти. — Он похлопал меня по руке. — Был рад тебя повидать, сынок. Не сдавайся.
— В данном расследовании?
— Во всем, что имеет значение.
Я съехал с холма и посмотрел в зеркало заднего вида. Берт продолжал стоять у обочины. И устало махал мне рукой.
Да, он определенно чем-то озабочен, подумал я уезжая. И эти странные перемены настроения — слезы. Раньше Берт вел себя иначе.
Намек на угасание.
Впрочем, вполне в рамках возрастной нормы.
Как если бы он проверял себя. Возможно, так и было.
Человек, производящий впечатление, но напуганный…
Он несколько раз называл меня сынок. И я вдруг понял, что во время долгих рассказов о приключениях и путешествиях он лишь один раз упомянул о браке — и ни разу о детях.
Одинокий человек в доме, полном игрушек. Если мне суждено дотянуть до его лет, какой будет моя жизнь?
Я вернулся домой перед самым наступлением темноты, с головой, полной сияния фар, и легкими, в которых клубился смог. Огонек на автоответчике не горел, но два сообщения мне оставили: кто-то мечтал продать мне страховку от землетрясения, а также просили позвонить доктору Эллисон Гвинн.