— Майло Стеджес.
— А по какому вопросу, мистер Стеджес?
— По личному.
Старик сочувственно посмотрел на него.
— Один момент, мистер Стеджес.
Он медленно поднялся по лестнице и через несколько минут вернулся.
— Преподобная Гленда ждет вас, мистер Стеджес. Второй этаж, третья дверь направо.
В маленьком, почти пустом кабинете за аккуратным дубовым столиком сидела Гленда Стивенсон, которая совсем не изменилась за прошедшие десять лет. Пятьдесят фунтов лишнего веса, слишком много косметики, длинные темные волосы собраны в высокую прическу, открывая улыбчивое лицо. Да и в выборе одежды она осталась верна себе: розовая кисея с ткаными горошинами, кружевной воротник. Всякий раз, когда Майло с ней встречался, Гленда была одета во что-то розовое и вычурное.
Он не рассчитывал, что она его вспомнит, но Гленда сказала:
— О, детектив! Сколько же лет мы не виделись? Почему вы так давно никого ко мне не приводили?
— В последнее время я почти не имею дела с живыми, преподобная, — ответил Майло. — Я уже довольно давно работаю в отделе по расследованию убийств.
— О Господи! — сказала Гленда Стивенсон. — Ну и как вы с этим справляетесь?
— Во всем есть свои плюсы и минусы.
— Наверное.
— Ну а как идет процесс спасения душ, преподобная? Гленда улыбнулась:
— Без работы мы не останемся.
— Не сомневаюсь.
— Присаживайтесь, — предложила Гленда Стивенсон. — Чашку кофе?
Майло не заметил ни кофейника, ни автомата. Только коробка для пожертвований на столе и аккуратная стопка бумаг. Повинуясь импульсу, он сунул руку в карман, вытащил банкноту и бросил ее в коробку.
— О, это совсем не обязательно, — сказал Гленда.
— Я католик, — ответил Майло. — Стоит мне оказаться в религиозном учреждении, и у меня сразу же возникает желание сделать пожертвование.
Гленда хихикнула. Так смеются маленькие девочки. Но почему-то это не показалось Майло неуместным.
— Ну, тогда заходите почаще. Нужда в пожертвованиях есть всегда. Итак… Эдгар сказал, что вы пришли по личному вопросу?
— В некотором смысле, — ответил Майло. — Тут смешалась работа и личное — то, о чем я хотел с вами поговорить, необходимо сохранить в тайне.
Гленда наклонилась вперед, и ее грудь коснулась поверхности стола.
— Конечно. Так в чем же дело, дорогой?
— Ко мне это не имеет отношения, — сказал Майло. — Во всяком случае, непосредственно. Но я оказался вовлечен в расследование весьма щекотливой истории. Возникло одно имя, и я выяснил, что оно связано с вашей миссией. Речь идет о Вэнсе Коури.
Гленда откинулась на спинку кресла, и оно жалобно заскрипело.
— Сын или отец?
— Сын.
— Что он сделал?
— Похоже, вы не удивлены.
В моменты покоя лицо Гленды оставалось гладким — ничто так не заполняет морщины, как жир. Но теперь они появились в уголках рта, глаз и даже на лбу.
— Это может повлиять на судьбу миссии?
— Не думаю. Я бы никогда не стал ставить вас в тяжелое положение, преподобная.
— О, я знаю, Майло. Вы всегда были очень добры. Никогда не жалели времени, чтобы доставить к нам заблудшие души. То, как вы держали их за руки, как вы с ними обращались…
— Я лишь пытался очистить улицы, а вы всегда были здесь. Боюсь, религия не имеет к этому никакого отношения.
— О, думаю, вы ошибаетесь, — возразила Гленда. — Мне кажется, из вас вышел бы прекрасный священник.
Майло почувствовал, что краснеет. Ничего себе.
— Коури, сын… — продолжала между тем Гленда Стивенсон. — Когда мы с Фредом сюда перебрались, нас мучили сомнения. Мы немало времени провели в этом районе и прекрасно знали его отца — все обитатели Скид-роу слишком хорошо его знали.
— Владелец трушоб.
— Владелец трущоб и очень злой человек — он никогда не давал нам ни цента, а мы не раз просили его о помощи. Вот почему мы очень сильно удивились, когда через несколько месяцев после его смерти к нам пришло письмо от его адвоката, в котором говорилось, что он завещал нам свой отель для создания в нем миссии. Боюсь, наша первая реакция была не самой лучшей.
— И ничего удивительного, — заметил Майло.
— Вот именно. Отец… нет, я не стану плохо говорить о мертвых. Отмечу лишь, что благотворительность никогда не была его сильной стороной. А уж о тех, кого он нанимал на работу… Они нам ужасно мешали. Его сын оставил прежних работников.