Имея в виду, что мне в этой истории нет места.
Время выбрано идеально, логика безупречна: для чего еще нужны друзья?
ГЛАВА 21
Сидя в одиночестве в крошечном кабинете за своим маленьким рабочим столом ужасного цвета, слушая рокот стиральной машины, которую только что загрузил грязным бельем, Майло чувствовал себя значительно лучше.
Освободившись от Алекса, он чувствовал себя лучше.
Потому что его способности иногда пугали Майло — этакая мозговая липучка для мух. Если что-то попало ему в голову, потом ни за что оттуда не исчезнет. Вот он сидит молча, как будто слушает тебя — по-настоящему, так, как учат в школе для психотерапевтов, — а потом вдруг выдает серию ассоциаций, гипотез и внешне абсолютно несущественных предположений, которые слишком часто оказываются правильными.
Карточные домики, которые гораздо чаще, чем им следовало, выдерживают порывы ураганного ветра. Майло, становившийся объектом такого непрекращающегося обстрела, чувствовал себя, как жалкий партнер на ринге, вынужденный сражаться с очень сильным противником.
И не в том дело, что Алекс на него давил. Просто он выдвигал предположения. И предлагал. Один из методов, которым учат психотерапевтов. Попытайся не обращать на все это внимания.
Майло не встречал человека умнее и лучше Алекса, но не мог находиться рядом слишком долго — общение с ним иногда выматывало, отнимало все силы. Сколько бессонных ночей он провел, потому что одно из предположений его друга что-то зацепило у него в мозгу?
Но, несмотря на свою врожденную интуицию, Алекс человек свободный, и работа полиции все-таки не его стихия. Кроме того, ему так и не удалось набраться опыта в одном очень важном вопросе: у него совершенно отсутствует чувство опасности.
В самом начале Майло относил это на счет легкомыслия переполненного энтузиазмом новичка и любителя. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы сообразить, что Алекс получает от опасности удовольствие.
Робин все понимала, и это ее пугало. За годы, что они вместе, она поведала о своих страхах Майло — Робин не жаловалась, скорее просто рассказывала о том, что есть. Когда они собирались втроем, и Алекс с Майло начинали говорить о неправильных вещах, и у нее менялось лицо, Майло это всегда замечал и быстро менял тему. Как ни странно, Алекс, несмотря на всю свою проницательность, иногда такие моменты пропускал.
Алекс наверняка знал, что чувствует Робин, но не сделал ни одной попытки измениться. И Робин смирилась. Любовь слепа, глуха и нема… А может быть, она просто настолько умна, что понимает — никого переделать нельзя.
Но вот Робин уехала в турне. И забрала собаку. Почему-то это казалось Майло неправильным. Алекс заявил, что у него все в полном порядке, но в первый день, когда Майло к нему зашел, выглядел он паршиво, да и сейчас он какой-то другой… словно погружен в самого себя.
Что-то не так.
Или нет?
Майло попытался пробиться сквозь защитные барьеры Алекса. Поработать психоаналитиком для психоаналитика.
А почему, черт подери, нет? Настоящие друзья должны помогать друг другу. Но ничего у него не получилось. Алекс не отказывался с ним разговаривать — вел себя открыто и вполне доброжелательно, но довольно внятно, сочувственно, отвратительно вежливо и упрямо показывал, что сдвинуть его с места не удастся.
Сейчас, когда Майло размышлял об этом, он вдруг задал себе вопрос: был ли хоть раз случай, когда удавалось заставить Алекса сойти с пути, на который он ступил? Майло такого не помнил.
Алекс всегда делает то, что хочет.
А Робин… Майло попытался, как смог, успокоить Алекса. И неплохо потрудился, чтобы вывести его из тупого оцепенения, в которое тот погрузился. Но всему есть предел.
В конце концов, человек должен сам справляться со своими проблемами.
Он встал, налил водки и розового грейпфрутового сока, убеждая себя в том, что витамин С сумеет справиться с окислением, но одновременно задавая себе вопрос, до какой степени его печень похожа на ту, что изображена в медицинском журнале, который показал ему Рик в прошлом месяце.
Разрушение и последующее жировое перерождение ткани печени вследствие цирроза.
Рик тоже никогда на него не давил, но Майло знал, что его не слишком обрадовало появление бутылки «Столичной» в холодильнике.
Так, пора переключать каналы: вернемся к Алексу.
Проблемы других людей гораздо увлекательнее собственных.
Майло прошел полмили до Ла-Сьенега, где находился салон проката автомобилей, и выбрал довольно свежий голубой «таурус». И поехал на восток по Санта-Монике, потом в Беверли-Хиллз и дальше в Западный Голливуд. Движение здесь было не таким напряженным, но на границе Западного Голливуда бульвар сужался и превращался в однополосное шоссе в обе стороны. Машины по нему ползли, точно черепахи.