-- Так точно. -- Вебер махнул мне, призывая следовать за ним. -- Ну, Машка, идём, Метрополис ждёт.
-- Метрополис всегда ждёт, когда не пьёт и не дрыхнет, -- хохотнул Кузнецов, почесав за ухом подбежавшего к нему Рекса. -- Слышь, Саш, а ты сегодня здесь ночуешь?
Вебер пожал плечами.
-- Пока не знаю, -- ответил он. -- Но скорее да, чем нет.
-- Ну, тогда если будешь сегодня здесь, заходи в бар Свёклы, пропустим по рюмашке...
-- С удовольствием.
Мы с наёмником направились вперёд по тоннелю.
-- Эй, Вебер, а скажи-ка мне, что всё это значит? -- растерянно спросила я, когда мы проходили мимо разведенного на путях костра.
-- Что именно?
-- Ну. -- Я вытянула руки, пошевелила пальцами и снова опустила их. -- Проверки эти странные. Часовой меня тоже проверял, мол, вытяни руки, иначе в город не пущу...
-- Они смотрят, дрожат твои руки или нет, -- многозначительно глядя на меня, сообщил Вебер.
-- Проверяют, не наркоманка ли я? Или что?
Вебер посмеялся, качая головой.
-- Нет, Машка. Они проверяют, не ешь ли ты человечину часом, -- ответил наёмник, и от его ответа у меня внутри всё стянуло. -- У каннибалов-то руки дрожат похлеще, чем у любителей нюхачить.
-- О, -- обескураженно протянула я. -- Даже так...
Ну и гадость. Надо же, а я ведь даже и не догадывалась, в чём дело. Поёжившись, я потёрла ладони друг об друга.
До следующего поста мы с Вебером шли по тоннелю минут пятнадцать. Там нас встретили ребята усталого вида, сидящие у костра и покуривающие папироски. Они с подозрением окинули нас взглядом, что-то спросили у Вебера, затем разрешили пройти дальше. Больше нам особо идти не пришлось. Уже совсем скоро в тоннелях начали появляться сколоченные из старых досок палатки торговцев, возле которых кренились телеги и блестели масляные бочки. Мятые коробки были навалены друг на друга, на них были разложены свёрнутые рулоны. На прилавках высились узкие бутылки с каким-то пойлом, там же лежали куски тканей, отрезки потёртой кожи, детали от различных технических приборов и многое другое. Ближе к Тверской запах машинного масла и плесени сменился на запах жареного мяса и костров. Здесь торговые прилавки были заставлены банками с сахаром и крупой, тарелками с зерном, мешками с картофелем и луком. На деревянных палках по бокам от прилавков висели крючки с мясными тушами, шкурами и мехом. Там же покачивались связки из высушенных растений, грибов и листьев.
Мимо прилавков, гогоча и ругаясь, проходили мужики в залатанной одежде. Мужики либо несли что-то в руках, либо толкали перед собой телеги с товаром. Здесь же ходили бабки с авоськами; с интересом осматривались путешественники, и перебирали товар местные жители. Когда мы вышли из тоннеля к Тверской, я первые несколько минут, честно признаться, просто стояла с открытым ртом -- вот это да!
Метрополис. Именно так называли подземный город, который развернулся в самом центре Московского Метрополитена. Метрополис занимал несколько станций: Тверскую, Пушкинскую, Чеховскую, Театральную, Охотный ряд и Площадь Революции. Город быстро расширялся и уже занял часть тоннелей, идущих от этих станций. В тоннелях, в основном, были торговые точки для караванщиков, кочевников и мародёров. А здесь, на платформе, освещённой самодельными факелами, масляными лампами и кострами, обитали постоянные жители города. Метрополис был куда больше Купола, и народ сюда приходил более свободно, пытаясь обустроить свою жизнь. В Куполе стать постоянным жителем было не так просто: расширяться там было сложно. Здесь всё было иначе.
Мы с Вебером перебрались с путей на платформу, по которой тянулись узкие улочки. Лавочки на станции отгораживали дороги, где можно было свободно ходить, от жилых помещений, сколоченных из досок или сделанных из сдвинутой мебели типа шкафов и сервантов. Входы в такие своеобразные дома чаще всего были зашторены рваными тряпками, одеялами, пледами. Дома на платформе стояли довольно плотно друг к другу, места между ними были заняты начищенными стеллажами с тазами, коробками, посудой и другой самой разной утварью. Там же, между домов, тянулись веревки с чистым бельём.
Здесь, в Метрополисе всё кипело жизнью -- улицы, рынки, бары. Кстати, бары, гостиницы и все подобные забегаловки находились на переходах с одной станции на другую. Попасть туда можно было, спустившись по старому эскалатору в середине станции, либо поднявшись по такому же в одном из концов Тверской. В основном у переходов крутились либо смолящие попрошайки, выпрашивающие жетоны на выпивку, либо уже давно пьяные жители, сидящие на старых мешках и одеялах и распевающие песни. У стен в переходах стояли столы, за ними сидели люди. Там же высились шкафы и серванты, из которых были сделаны прилавки. Так выглядели бары. Гостиницы отличались лишь наличием спальных мест, отгороженных от всеобщего внимания потёртой мебелью.