И вот же он, ГУМ, напоминающий мне замок со страниц сказочных книг, высится прямо напротив рынка. Серо-голубая крыша с двумя острыми башенками укрывала здание из бежевого, уже давно потемневшего камня, а остатки резных узоров ещё с давних времен по-прежнему красовались между окон и у широких арок, под которыми располагались входные двери.
Войдя в здание ГУМа, я оказалась в просторных помещениях торгового дома, некогда бывшего одним из самых известных в Москве. Узорная лепнина была испорчена временем и плохими условиями, но красота по-прежнему оставалась живой в ветхих арках и в изящных выступах, в кованых парапетах и в полукруглых мостиках. Деревянные двери и красивая мебель была исчерчена царапинами и сколами, покрыта пылью. На мраморном полу плавали мутные блики от старых ламп. Стеклянный потолок центрального прохода в торговом доме был наполовину разбит, его осколки были сметены к стенам в некрасивые горки. Кстати, под потолком жители центральной Москвы натянули куски брезента, чтобы хоть как-то защититься от стеклянного крошева и палящего солнца. В середине широких коридоров и на круглых площадках, где, по всей видимости, когда-то были организованы кафе и забегаловки, до сих пор стояли круглые столики -- деревянные, плетеные, кованые. Возле них были установлены пункты раздачи еды, именно поэтому там толпилось много людей.
Я не сразу нашла "Амадеус". Мне пришлось довольно долго петлять по коридорам ГУМа, прежде чем я вышла к стеклянным витринам нужного мне бара. Возле дверей в заведение стоял молодой человек в длинном плаще и с ёжиком рыжих волос на голове. Он щурил глаза и быстро перебирал колоду игральных карт, сжимая её в крепких пальцах. Неподалеку от него на старых картонках возле стены сидели две девушки, тихонько играющие музыку на самодельных инструментах. Я скользнула мимо девушек, затем обошла рыжеволосого парня и зашла в бар. В полутемном помещении "Амадеуса" стены были отделаны панелями из тёмных досок, а источником света служили изогнутые золотистые бра. Здесь изумительно хорошо чувствовался запах табака, старого дерева и пряностей. Я протиснулась поближе к стойке, заставленной широкими бокалами с разномастным алкоголем и стеклянными пепельницами, в которых дымились окурки.
Суровый бармен в синей бандане и с густой бородкой, покрывающей крепкий подбородок, сердито поглядывал то на официанта, разносящего напитки, то на пожилую уборщицу, оттирающую столешницу в другом конце зала.
-- Доброго времени суток, -- прочистив горло, быстро сказала я.
-- Чего ещё?
Окинув меня взглядом и не обнаружив ничего интересного, бармен недовольно скривил физиономию. Я не потерялась. Во-первых, уже привыкла, во-вторых, после наставлений Вебера я очень хорошо усвоила, что на мёртвых землях подобное общение людей друг с другом -- это совершенно обычное дело.
-- Мне нужен Цент.
-- А больше ничего тебе не нужно? -- зло огрызнулся бармен.
Я подавила гнев и выдавила из себя кривую усмешку.
-- У вас тут со всеми гостями так разговаривают? -- спросила я ровно. Вот он, золотой запас суровых фраз. -- Я же не говорила, что пришла сюда без жетонов. И чем вежливее и быстрее вы мне ответите, тем больше жетонов останется в ваших карманах.
Достав из кармана прозрачный пакетик, в котором звякнули двадцать жетонов, я плюхнула его на стол. Бармен кинул на пакет оценивающий взгляд, затем проверил его по весу и кисло буркнул:
-- В углу зала, у звезды.
Подхватив со стойки несколько пустых стаканов, оставленных клиентами, парень развернулся и ушел к стеллажам с выпивкой. Я растерянно обернулась. Некоторое время я с непониманием оглядывала зал: народу -- тьма. За круглыми и квадратными столиками люди либо бурчали что-то друг другу на уши, либо обсуждали что-то, либо гоготали, со звоном чокаясь стаканами. Кто-то спал на диванах у стен, кто-то курил, кто-то без устали опустошал бутылки с водкой или с настойкой -- самое дешёвое из того, что здесь можно было купить в объеме бутылки. Я осторожно шла по залу, протискиваясь между кресел, стульев и столов. На меня никто не обращал внимания, и я старалась, чтобы так оно было и дальше. В ближайшем углу никакой звезды и никакого Цента я не обнаружила. Только читающую книгу женщину в промасленном тулупе. Вздохнув, я развернулась и направилась в другой угол.