-- Спасибо, Антон, -- смущенно произнесла я.
Я почувствовала тепло нежной радости, охватившее меня в одну секунду. Завтра я вернусь домой и весь этот ужас, наконец, закончится. Я увижу отца и... Крэйн прав -- продолжу жить дальше. Слава Богу, всё закончилось хорошо, и больше мне совсем не хочется терять время на всякую дрянь. Я хочу проводить время с дорогим мне людьми, дома. Антон поднялся из-за стола. Он вдумчиво смотрел на меня, и я тонула в светлой зелени его глаз. Вихры его красно-каштановых волос были взъерошены, и несколько прядок упали на лоб. Его аристократичный прямой нос, ровные губы и густые брови, казалось, были нарисованы грифелем.
Я опустила взгляд. Крэйн был так мужественен и так красив, что я до сих пор с трудом верила, что передо мной тот самый Антон, с которым мы строили шалаши в приусадебном лесу нашего города.
-- И, да, птица. -- Антон мимолетно улыбнулся мне. -- Я хотел сказать, что очень рад твоему возвращению. Я скучал по тебе.
Расцветая от счастья, я улыбнулась Антону в ответ.
-- Я тоже по тебе скучала, Крэйн.
"Очень сильно скучала..." -- подумала я.
Когда Антон ушел, я почти сразу же улеглась на кровать. Некоторое время я просто лежала на продавленном матрасе и смотрела в потолок. Я думала о том, что успела заметить во время нашего с Антоном разговора -- о том, что у Крэйна не было обручального кольца.
***
Я проснулась поздно ночью. В комнате было темно, лишь слабый свет фонаря на углу улицы рассеивал здешнюю темноту. Приподнявшись на кровати, я потерла глаза. За окном было шумно: слышался звон стекла, голоса, смех и треск горящих в кострах досок.
-- Эй, орленок... -- услышала я тихий голос.
Прищурившись, я обернулась и увидела, что за столом, за которым несколько часов назад мы разговаривали с Крэйном, сидела Женя Соболева.
-- Женька... -- прошептала я, увидев подругу.
Меня охватило радостное удивление. Хлопнув глазами, я получше присмотрелась к молодой девушке, сидящей напротив меня. Женя Соболева была дочерью Михаила Соболева, архонта нашего города. Боже мой, я ведь не видела её уже пять лет...
Женька, конечно, изменилась, повзрослела. Сейчас ей уже должно было быть двадцать пять лет. И, конечно, Соболева была невероятно хороша собой. Как и Михаил, она была высокой и статной, обладала хорошей фигурой и очень красивым лицом. У нее были чувственные губы и аккуратный носик, а ещё большие сине-голубые глаза. Взгляд не наивный, наоборот, тяжёлый и проницательный. Свои длинные светлые волосы Женя, как и раньше, собирала в высокий хвост. Соболева пересела ко мне на кровать и, устроившись рядом, крепко обняла меня. Не в силах сдержать слезы, я обняла подругу в ответ.
-- Машка, Машка, как же я скучала по тебе, -- прошептала Женя, целуя меня в макушку.
Ещё крепче обнимая подругу, я шмыгнула носом и прохрипела:
-- И я, Женечка, очень скучала по тебе...
-- Антон рассказал мне обо всем, что произошло... Солнышко, мне так жаль. -- Женькин голос дрогнул, и я с силой закусила губу. Боль царапалась где-то в груди. -- Но ничего, ничего, орлёнок, -- продолжала Соболева, гладя меня по голове. -- Скоро мы уже вернёмся домой, и у нас всех начнётся другая жизнь. Всё образуется, котёнок, вот увидишь... -- Я кивнула, и мы немного помолчали. Чуть позже Женька спросила: -- Ты, малыш, может быть, чайку хочешь? А то холодно здесь...
-- Да, очень хочу, -- ответила я с энтузиазмом. - Спасибо!
Женя тотчас же поднялась со скрипнувшей кровати, подошла к столу и, чиркнув спичкой, зажгла одну из свечей. Подойдя к серванту, Соболева достала из него две старые кружки, затем щелкнула кнопкой электрического чайника. Я все смотрела на этот чайник и думала о том, чтобы мы все вообще делали после войны, если бы не Зест-генераторы, позволяющие нам использовать ограниченное количество электричества. Или Зест-фильтры, без которых у нас бы не было бы того небольшого количества чистой воды, которую мы сейчас все использовали.
-- Я даже представить себе не могу, как ты ждешь встречи со своим папой.
Женя улыбнулась. Она стояла у подоконника, сложив руки на груди. Какими же добрыми и внимательными были её глаза.
-- Да, я очень жду возвращения домой. -- Обхватив ноги, я уткнула подбородок в свои острые колени. -- Знаешь, Женька, эти пять лет... Они были невыносимо сложными... До сих пор удивляюсь, как я выдержала все это...
Я видела, как Соболева погрустнела. Видела, как она опустила взгляд, качая головой.
-- Я очень хочу, чтобы ты мне всё рассказала, Машка, -- отчего-то почти шепотом сказала Женя. -- Обязательно. Я не видела тебя столько лет, и я очень хочу знать всё о твоей жизни...