Селения Гоцатль и Могох находятся на пограничной полосе с Аварией, идущей в сторону Андалала и доходящей до перехода у Кородинской речки. Что касается Гоцатля, то это селение второго имама, известного, упомянутого в начале книги Гамзатбека. Это селение с красивыми домами, чистыми дворами и фруктовыми садами. Женщины, особенно девушки, красивы. Пища – кукуруза с мясом или фруктами или еще с чем-нибудь. Климат умеренный, малярии не бывает, хотя и считается хиндалальским селением. Питьевая вода речная. Мужчины и женщины одеваются чисто и нарядно, одежда из различных тканей. Язык аварский. Овец мало. Женщины носят золотые и серебряные серьги, браслеты и кольца. Они готовят вкусный напиток из винограда, который называется «цолбол-чаа», что значит виноградный напиток.
Рассказ. Имам Шамиль отправил своего сына Мухаммадшафи наибом в Андалал по просьбе жителей. С ним Шамиль отправил старика-беженца Чанкаали из Гарани, чтобы тот был верным советником и наставником.
Мухаммадшафи тогда был молод и неопытен, не знал дел, управления наибством. Когда мы проезжали по улицам Гоцатля, этот старик сопровождал нас на черной лошади, которая пугалась темных предметов. И когда она увидела вдали что-то черное, она сбросила седока. Он упал и разбил голову о дорожный камень. Его подняли в бессознательном состоянии и привезли в дом тогдашнего наиба Абакархаджи, сына Мухаммадкади из Акуши. Мы ночевали там и услышали голос дежурившего у больного Али, что тот хочет выпрыгнуть с балкона, а дом был на краю кручи.
Мы все побежали к нему и услышали, что он говорит по-кумыкски: «Яхши ел», т.е. «В добрый путь». Чанкаали это сказал в беспамятстве. Если бы дежуривший не успел предупредить его действий, Али разбился бы вдребезги. Поэтому нашу поездку назвали несчастной и безрезультатной. Бедняга Али целый год лежал без сознания и выздоровел только тогда, когда прокололи голову в двух местах. Бедный Мухаммадшафи лишился верного наставника. [147]
Селение Могох расположено на холме между двумя горами, под упомянутым выше Гоцатлем.
Дома опрятные, питание чистое. Жители женщины, девушки и мальчики красивы. Пищей служит кукуруза с мясом и сыром летом, а зимой с виноградом. Пшеницы у них мало. Сеют ее только в далеких от селения хуторах. Климат умеренный и летом, и зимой. Солнце зимой заходит быстро, т. к. гора перед селением его закрывает. Вода родниковая. Люди доброжелательные, лишены зависти, упрямства и непокорства. Топливо дрова из леса и сухие садовые деревья. Там растут все сорта фруктов, особенно виноград, который здесь имеется трех или четырех сортов: дамские пальчики; розовый или белый; круглоягодный розовый сорт; черный виноград сушат на лозах и он превращается в очень сладкий изюм. Я учился в этом селении целый год, и все жители были мюридами тариката моего отца сайида Джамалудина хусейнида из Газикумуха. В месяц раз жители этого селения посещали моего отца в Дарго (Видимо, Дишны-Ведено). Они были тогда самыми богобоязненными в Дагестане, благочестивыми. У имама Шамиля был здесь управляющий байтулмалом, любимец по имени Малла из Могоха. Он кунак имама и наш. У него был прекрасный дом, подобного которому не было ни у кого. Построил он его, когда стал управляющим байтулмалом. К байтулмалу относилось много деревьев грецкого ореха и пашни, где сеяли кукурузу, пшеницу и другие культуры. Земли Гергебиля и Кикуни, их окрестности тоже относились к казенным землям. Когда в этих местах был сбор урожая фруктов и зерна, этот управляющий Малла отправлял все это в Дарго, а у себя оставлял тоже много зерна, чтобы кормить лошадей имама, которые на зиму посылались к нему. Но у Маллы было много завистников из селения Могох из-за избрания его имамом. (На такую работу добрый и мудрый человек не согласился бы, т. к. на этом посту нельзя быть безгрешным. Однако сердца людей стремятся к благополучию и высоким постам).
Завистники Малла клеветали на него. Но имам не поверил, т. к. он угадал, что все это ложь: преданность Моллы и честность его были очевидны. Кроме того, такие доносы происходят из сущности самих дагестанцев. Трое имамов не могли отучить их от этой подлой черты характера, которая стала причиной гибели многих из них. Однако донес имаму один могохинец, что управляющий Молла присвоил себе куриные яйца и возвел на них глину, из которой делают кирпичи для постройки стен домов. Имам не поверил этому, т. к. никто не поверил бы такому заявлению, не то, что Шамиль человек мудрый и опытный. Ведь в Дагестане не всегда найдутся яйца даже для пищи, не то чтобы возводить из них стены». Затем имам спросил об этом у людей, пользующихся доверием, и они ответили: «Разговор об использовании куриных яиц Моллой для возведения стен чистая ложь. Однако он Молла покрасил смесью яичного желтка и другого вещества балки потолка, чтобы придать им блеск, подобный блеску лака. Мы не знаем, возможно, люди поняли это действие превратно, как это бывает часто у дагестанцев в силу своей дикости». Шамиль рассмеялся и покачал головой. Обычно так реагировал он, когда что-либо удивляло его. Другой случай. Однажды, когда я был мутааллимом в этом селении, я закончил штудировании книги «Махалля» у учителя набожного переселенца Махмуддибира из Салты. По обычаю, бытовавшем среди мутааллимов, тот, кто заканчивал книгу, приглашал остальных мутааллимов и друзей в гости для угощения. Придерживаясь этого обычая, я тоже хотел пригласить людей по этому поводу. Когда об этом (об окончании мною книги) узнали жители селения, собрались на крыше мечети, застлали ее мечетскими и другими коврами и начали носить туда имеющиеся в своих домах припасы: мясо, фрукты, курдюки, мед, хлеб и наполнили ими крышу мечети. Затем туда засели мутааллимы и ели их угощения. Это все было сделано для моего почитания и ради моего отца их тарикатского «устаза». Если бы не это, то они бы не дали даром и куска хлеба, потому что в то время там и другой мутааллим закончил изучение книги и никто даже не узнал об этом. После этого угощения, сделанного специально для меня, на крыше мечети мутааллимы устроили ликование, поджигая порох, сожгли мечетские ковры и опалили свои шубы и шапки, бросая их в огонь. О другом развлечении мутааллимов: дом управляющего Моллы прилегал к мечети и у него была дряхлая старушка мать, которую звали Чакар. Время от времени эта старушка подымалась на крышу своего дома и расстилала на ней орехи бейтулмала. Мутааллимы следили, как эта старуха поднималась, а когда она оказывалась на крыше, то сами собирались на крыше мечети и говорили ей: «Дай нам садакъа орехами». Тогда она бросала несколько пригоршней орехов. Мутааллимы вместе с кадием кидались на них. Этот кадий был как мальчишка, не обращал внимания на свой сан и старость.