Оливия Штерн, "Пангея приветствует тебя!"
Слишком много непонятных названий и Слов С Большой Буквы. Тут вам и Зу-Ханн, и Уннар-заш с Уннар-даланном, и Гиблые Радуги, и какой-то Лес с каким-то капищем Двенадцати - и все это, заметим, в первых трех абзацах. Перескакивание с прошедшего времени на настоящее тоже не способствует читабельности текста. Меня позабавила сцена, в которой ваш Уннар-как-его-там хлещет по щекам бесчувственную женщину, найденную его солдатами в степи. Кто сказал, что, если обессилевшему, умирающему от жажды человеку надавать по щам, то он придет в себя?.. Но, как ни странно, этот способ действует, и к женщине довольно быстро возвращается сознание, после чего между ней и Уннаром происходит исключительно ненатуральный диалог. Если пересказать его короче и без пафоса, который нагоняет автор, то получится примерно вот что: «Я отвезу тебя в гарем нашего правителя, и за это мне вернут мой титул» - «А если я не хочу в гарем?» - «Тогда придется тебя убить». Звучит так, как будто бы гаремы в этом мире пополняют только волонтерками. Автор, не кажется ли вам, что пленницу не спрашивают, хочет ли она попасть в гарем, и ей не нужно угрожать, что при отсутствии согласия ее убьют? Ее привозят в место назначения, а после этого запирают вместе с остальными и насилуют, не спрашивая ее мнения. Возможно, вы придумали какой-то обоснуй по поводу того, почему эта женщина должна дать свое добровольное согласие. Но тогда этот обоснуй должен быть известен читателю раньше, чем он скажет «ну и чушь!» и бросит вашу книгу.
Как бы там ни было, герой вступает с ней в переговоры, начинает торговаться и в конце концов, непонятно с какого перепуга, соглашается разыскивать в степи ее соплеменницу, портрет которой эта потерявшая память женщина носит на груди в волшебном медальоне. Я подчеркиваю, женщина не помнит, как ее зовут, не помнит, что она здесь делает, но зато помнит, что она кого-то ищет - и, хотя она не помнит, для чего ей это нужно, она все-таки готова рисковать собственной жизнью, чтобы добиться помощи... от человека, которого она впервые в жизни видит и который собирается продать ее в гарем. Вы чувствуете, как с каждым написанным мной словом растет уровень бредовости происходящего, а мотивация всех действующих лиц выглядит все более абсурдной?.. А ведь я всего лишь пересказываю вашу сцену простыми словами. Кстати сказать, это прекрасный способ непредвзято оценить свое произведение. Берете кусок текста, убираете всю мишуру - описания, эмоции героев, диалоги, и излагаете суть дела максимально скучным, протокольным языком. Если после этого не вылезает куча неувязок, нестыковок и несообразностей, а поведение героев выглядит логичным и понятным, можно идти дальше. В противном случае всю сцену нужно переделывать.
Момент, где персонажи едут по степи, и Унар-заш рассказывает женщине про империю Зу-Ханн и про ее соседей - довольно неуклюжий способ познакомить читателей с географией этого мира. Либо речь героя нужно переделать так, чтобы можно было поверить, что это действительно рассказ живого человека, а не справка для читателя, либо вообще выбросить этот кусок.
А потом Уннара убивают, новым фокальным персонажем становится его бывшая пленница, и вот здесь читать становится совсем уже невыносимо. Душераздирающая неестественность всех ее мыслей и поступков, и в особенности ее отношения к тому, что похититель ее изнасиловал, навязчивый рефрен о том, что «в ее жизни было столько мужчин, что увеличение этого числа на единицу не меняло ровным счетом ничего» - вызывает рвотные позывы. Мне уже даже не хочется придираться к мелочам вроде того, что о собственной жизни героиня ничего не помнит, но при этом почему-то знает, что мужчин у нее было много. Все это настолько глупо, плоско и фальшиво, что детали уже не имеют ни малейшего значения.
Аф Морган, "Школота"
Язык очень приятный, но произведение стоит отдать на вычитку - опечатки и особенно лишние запятые отвлекают и мешают восприятию. Встречаются кое-какие недочеты; скажем, архаичное название левой руки - шуйца, а не «шуйница».
Лично для меня облизывания ГГ было определенно многовато. И такая она, и сякая, и стервозная одноклассница боится ей перечить, и первый парень в классе ее уважает, и уличные хулиганы обходят за две улицы. И техникой рисунка она за неполный месяц овладела так, что остается только позавидовать, и в остроумии может соревноваться с кем угодно, так что беременная учительница, маскируя смех чиханием, бежит в учительскую пересказывать другим преподавателям очередную шутку Лены Лемешевой. И да, во время вспыхнувшей в классе драки Лемешева лихо валит на пол самого крутого в классе парня. Это все - досадный перегиб. Тем более, что шутка героини, прямо скажем, не ахти. Убедить читателя, что ваша героиня - мастер боевых искусств, конечно, сложно, но все-таки можно, а вот заставить людей поверить в то, что от ее посредственного остроумия люди чихают и бегут делиться радостью с коллегами - это навряд ли.