Цельный образ вашего героя у меня не складывается от слова «совсем». То вы старательно показываете, что он не уважает женщин, включая даже собственную мать - то заставляете его пускаться в пафосные рассуждения о том, что лучше бы ему ослепнуть, чем увидеть, как на празднике утопят тридцать девушек. С чего бы вдруг?.. Вы уж определитесь, кого вы изображаете - жадного до удовольствий дикаря или байронического героя, а то эти два мотива плохо сочетаются.
Сцена про императора Клавдия и его любовника Варрона. Про ребенка шести лет нельзя сказать, что он «ответил взрослому взаимностью». Слово «взаимность» здесь неприменимо, о какой бы эпохе ни шла речь. Даже если вы пытаетесь описывать произошедшие события с точки зрения повзрослевшего Варрона, сути дела это не меняет. Я понимаю, что вы пишите темное фэнтези и пытаетесь показать самые худшие стороны человеческой натуры. Но мне кажется, что при такой задаче следует быть особенно внимательным к своему стилю и подбору слов, иначе создается впечатление, что автор просто сублимирует, с болезненным вниманием смакуя самые неаппетитные детали - разнузданные оргии пятнадцатилетнего подростка, насилие над рабынями (и не обманывайтесь, несмотря на реплику Мэйо, что он не берет женщин силой, его действия полностью подпадают под понятие «насилия»), и, наконец, «взаимность» между шестилетним мальчиком и взрослым мужчиной. Это отвращает от идеи читать дальше, хотя в принципе ваши герои интересны, да и фэнтези в антураже Римской империи я почитал бы с удовольствием.
Морозова Валерия, "Маргинальные новеллы"
Прежде всего, это не историческое и даже не псевдоисторическое, а, скорее, антиисторическое фэнтези. Ночная стража носит шлемы с плюмажем из перьев, а цеховой подмастерье тратит деньги на «предметы роскоши», карточные игры и вино, поскольку его ремесло, «будучи непыльным и не сильно затратным по части времени и сил, могло приносить немалые доходы». Это я цитирую. Что это за ремесло такое? И что за цех, в котором подмастерья почти ничего не делают, но могут покупать предметы роскоши?.. Возьмем «Асканио» Дюма. Бенвенуто Челлини и его ученики работают с утра до ночи каждый день недели, кроме воскресенья. И это несмотря на то, что Бенвенуто - не простой ремесленник, а скульптор, ювелир и художник, который служит сначала римскому папе, а позднее - королю. Или посмотрим, как Кортес описывает жизнь арагонских часовщиков: «Часовщики держали мальчишек в подмастерьях чуть ли не до тридцати лет и жестоко пороли - даже взрослых мужчин - за малейшую провинность (...) Едва ли не каждый месяц кому-нибудь отрывало палец или выжигало глаз. Раз в год кого-нибудь забивали до смерти, а раз в три - какой-нибудь изувеченный подмастерье сам сводил счеты с жизнью».
Я, конечно, не историк. И я буду очень признателен автору, если он растолкует мне, в какой стране и в какую эпоху цеховые подмастерья не пахали до седьмого пота и могли играть, кутить и покупать предметы роскоши. Но знаете - я все же думаю, что в данном случае проблема не во мне. Хотя бы потому, что в той же книге автор утверждает, что торговка с рынка брала взятки. У кого?.. Любому мало-мальски образованному человеку известно, что взятка - это подкуп должностного лица. Торговка в принципе не может пользоваться своим служебным положением в чьих-нибудь интересах. Но автору на такие мелочи плевать.
Язык произведения - под стать нелепости придуманного автором мира. На фразе «мраморные девичьи тельца схлестнувшиеся в какой-то несомненно метафорической страсти» мне откровенно поплохело. Пунктуация, понятно, плачет кровавыми слезами, но тут уже не до пунктуации... Мраморные тельца! А дальше и того лучше - «легенды, служившие идеями», и «Джулиано везло попасть в середине работы мастера с моделью». Создается впечатление, что автор вообще в глаза не видел собственный текст, поскольку даже не подумал исправить фразы вроде этой «полагал себя изнеженным дворянином, и носить одновременно шпагу, кошелек и четыре полные бутылки считал непосильной ношей» (считал носить!!). А это, между прочим, самое начало, первая страница, по которой читатель решает, продолжать читать или бросать.