Призрачное сияние перед глазами вновь вывело эльфа из небытия. Его мысли потекли, словно густая патока. Свечение. Перед глазами на долю секунды предстала картина несущейся на него ледяной лавины. Белый дракон. Эридан заслонился щитом, но вместо змея на него накинулся волк. Эльф попытался пронзить его мечом, но правая рука не послушалась. Он бросил взгляд через плечо, увидел, как его конечность растворяется в темноте, и беззвучно закричал. «Ты такой же покореженный, как тогда были покорежены твои изящные доспехи» - произнес откуда-то издалека полузабытый голос. Снег. Латы сминались как бумага. Кровь заливала глаза. Он снова медленно начал увязать в темноте.
Свет сконцентрировался в одной точке и превратился в огонек свечи. Ему показалось, что он в темной часовне, пред алтарем Темпуса. «Владыка, прости, я долго не молился» - хотел сказать он и не смог. Свет становился все ярче и ближе. Теперь он увидел мертвеца в латах на скелете лошади. В руке у него был фонарь, источающий теплое свечение. «Ты за мной?» - хотелось спросить ему. Всадник остановился, и в его истлевшем лице он узнал собственное. Свет фонаря стал еще ярче, поглотил фигуру всадника, стал обжигающе ослепителен. Эридан зажмурился, в следующее мгновение глаза его открылись.
Перед глазами встала влажная пелена, сквозь которую действительно было видно свет. Он еще несколько раз сморгнул и, наконец, сфокусировал взгляд. Масляный фонарь висел почти над самой его кроватью. Голова была ватная, тяжелая. Эридан попытался вспомнить последнее, что видел. Кажется, он убил Оберона, а затем склонился над его телом с душеловкой. А после - яркий свет, мгновенная боль. Наверное, его очень сильно ранило. Потом что-то очень сильно натянулось, а затем… провал. Во рту было очень сухо.
Эльф медленно повернул голову направо, налево, удивляясь тому, как тяжело ему даются такие банальные движения. По хребту побежали волны боли, какой-то тупой и вялой, словно тело его было заморожено. Он успел увидеть, что весь замотан бинтами и укрыт шкурами по грудь. Заметив, что правая рука на месте, он вздохнул с облегчением.
- Эридан!
Над эльфом склонилась большая драконья голова. Ему потребовалась секунда, чтобы вспомнить. Янтарь. Паладин попытался сказать что-то, губы его безмолвно зашевелились.
- Сейчас, - сказал драконид, и через минуту вернулся с чашкой теплой воды. Он помог Эридану сделать несколько маленьких глотков.
Туман в голове у эльфа начал потихоньку рассеиваться.
- Я…нтарь… - произнес он. Слова казались неподъемными камнями. – Гвардия… Войско…
- Успокойся, - ответил жрец. – Битва выиграна. Тебе нужно отдыхать.
- Потери? – выдохнул Эридан.
- Об этом после, - настаивал на своем драконид.
Паладин грозно свел брови. Он привык, что ему подчинялись беспрекословно.
За занавеску заглянул Арум:
- Что, он очнулся? Прекрасно! Сейчас пошлю за бульоном…
- Потери?!... – повысил голос эльф.
Янтарь вздохнул:
- Я не знаю, Эридан. Все это время я был здесь, пытался сохранить тебе жизнь. Давай пока отложим этот вопрос. Скажи, где ты сейчас чувствуешь боль?
Паладин прикрыл глаза, ощущая усталость. В этот момент раздался старческий голос:
- Он пришел в себя? Мне надо сказать ему пару ласковых!
Драколюд встрепенулся:
- Нет, только не эта ведьма!
Он отдернул занавеску, встал, скрестив руки на груди:
- Стой, Присцилла! Господин не желает тебя видеть!
- Пошел вон, ты, шишка еловая, - послышалось ближе, - меня не волнует, чего он не желает. Я потеряла часть жрецов. Ему придется отвечать не только перед богиней, но и предо мной!
- Пусти ее, - сказал Эридан слабым голосом.
Драколюд удивился, но спорить не стал, послушно отступил в сторону, пропуская старуху. Та медленно проковыляла к кровати, оперлась обеими руками на клюку и вдруг ехидно улыбнулась:
- Да ты стал еще большей развалиной, чем я. Не такой-то ты и страшный, если прикован к постели, да?
Полуприкрытые глаза Эридана широко распахнулись, в них зажегся недобрый огонек.
Вернувшийся Арум замер недалеко от занавески:
- Что происходит?
Янтарь метнулся к нему, шепча на ходу:
- Некогда объяснять. Ты не видел гвардейцев, когда выходил?
- Двоих. Позвать?
- Зови, - вздохнул старший брат, - здесь становится жарковато.
Старуха тем временем еще сильнее склонилась над эльфом:
- Ты слишком много о себе возомнил, Нежность! Госпожа позволила тебе возглавить это войско по одной только ей ведомой причине. Будь я на ее месте, давно бы уже убила. Теперь-то, когда ты стал никчемным куском плоти, она, надеюсь, избавится от тебя, как от мусора! Несколько жриц погибли, и все потому, что ты передал бразды своей рогатой суке, выбравшейся из навозной кучи!