Красный ореол ярко вспыхнул вокруг головы Эридана, и он приподнял голову. Его дрожащий от гнева голос хоть и звучал слабее привычного, но все равно был громким и злым:
- Закрой свою гнилую пасть, скрипучая телега! Будь ты на месте богини, да?! Хочешь оспорить ее решение?! Почему бы тебе не сказать это ей в лицо, во время полночной молитвы?! Кишка внезапно истончилась?!
Он захотел схватить ее за грудки, но правая рука не послушалась. От этого он разозлился пуще прежнего:
- Я покажу тебе никчемную плоть, Присцилла! Даже лежа на кровати я могу размозжить твой уродливый череп! Жаль толку от этого не будет, ты пережила свой разум!
- Только посмей! – взвизгнула старуха, отшатнувшись от него. – Тебе не дозволено поднимать руку на жрецов!
Эридан сделал шипящий вдох сквозь стиснутые зубы:
- Сама не забывайся, рухлядь! Все-таки боишься меня? Правильно делаешь. Раненный дракон остается драконом, а тебя, овур-то а-джак-ай, я могу размазать таким тонким слоем, что твои послушницы примут тебя за прохудившийся пергамент!
В этот момент двое гвардейцев ворвались за занавеску, поспешно подхватив старуху под руки. Вспышка гнева, подпитавшая паладина, погасла, и тот осел на подушку с тяжелым вздохом. Янтарь и Арум тут же бросились проверять его самочувствие.
- Тебе нельзя так волноваться, - сказал старший. – Нужно поберечь силы для восстановления.
- Волноваться… – слабо проговорил Эридан. – Волноваться?! – произнес он уже громче и злее. – У меня война… а я до сих пор не знаю ни потерь, ни ситуацию… с противником… Зовите командиров… гвардейцев… мне нужно знать.
Арум разозлился:
- Ты себя видел? Тебе принести зеркало?
Глаза Эридана снова вспыхнули.
***
В этот момент Кьяра вернулась к лазарету. Она сразу услышала громкие, перекрывающие друг друга крики. Она хотела войти, спросить, что происходит, но из-за полога вышли двое гвардейцев, выволакивающих упирающуюся старуху в бело-синем одеянии. Она громко кричала:
- Это мы еще посмотрим! Аурил тебя еще накажет!
- Тише, бабуся, - сказал один из них. – Надорветесь.
После этого они, не сговариваясь, кинули женщину в снег и зашли обратно. Кьяре стало любопытно. Она юркнула в шатер и уткнулась в спины гвардейцев. Те обернулись, окинули тифлингессу взглядом, в котором промелькнуло узнавание.
- Что произошло? – тихо спросила девушка.
Один из эльфов, с привлекательным лицом и аметистовыми волосами до плеч, ответил ей:
- Нахальная бабка накричала на господина. Мы вышвырнули ее прочь. Ни капли уважения!
Господина? Значит, Эридан очнулся. Вслух она сказала:
- Уже хорошие новости.
- Не для этой бабки, - хмыкнул эльф в ответ.
Больные, притихнув, сидели по своим койкам, опасаясь привлекать лишнее внимание. За занавеской мелькали тени и обрывки речи. В повисшей на мгновение тишине раздался голос Эридана. Он был тихий, слабый, но в нем ощущалась накипевшая злость:
- Я что...на общем с акцентом разговариваю?... Камень связи сюда, живо!... Доклад по форме!... Что за балаган...устроили без меня?
- Наконец-то, - удовлетворенно сказал аметистовый, надев шлем, и выбежал из шатра
Кажется, я успела соскучиться, подумалось Кьяре.
Янтарь вышел из-за занавески, вид у него был расстроенный и растерянный:
- Какой камень? Какие доспехи? Ты вообще в своем уме?!
Он заметил девушку:
- А, Кьяра! Господин Эридан очнулся, только он, кажется, повредился головой и нас не слушает! Некогда ему, видите ли, лежать. Да он при всем желании не встанет!
- Это я-то не встану?! – воскликнул паладин.
- Не надо! – закричал Арум.
Раздался стон боли.
- Джак… Почему не могу пошевелиться нормально? – произнес ослабевший голос эльфа.
- Я же говорил, - вздохнул Янтарь.
Вернулся гвардеец с аметистовыми волосами.
- Господин! Я принес ваш камень связи! – крикнул он с порога.
- Так, пошел вон отсюда! – прошипел старший брат и попытался вытолкнуть эльфа из лазарета, но тот ловко поднырнул под руку драколюда.
- Меллот, не слушай его, - крикнул Эридан. – Неси!
Аметистовый слегка заколебался, но, тем не менее, ловко обошел Арума и нырнул за занавеску.
- Спасибо, Меллот, ты свободен, - распорядился паладин. – Янтарь, ты что-то сказал про Кьяру… Она здесь?
- Да, она тут, - громко ответил Янтарь, не сводя глаз с девушки, - но уже уходит, ей что-то передать?
- Никуда она не уходит. Пусть сейчас же… подойдет.
Драколюд беззвучно выругался, а затем полушепотом обратился к тифлингессе:
- Ему нельзя много говорить, волноваться, но, может, разговор утомит его, и он затихнет. Так что постарайся заговорить его.