— Ай-шуу, — удовлетворенно произнес эльф.
— Вчера вы ушли сами? — уточнила Кьяра.
— Да, теперь я могу телепортироваться в Нижние Миры.
Фыркнув, чародейка развернулась в сторону шатра. Значит, вчера он сам ушел, не закончив разговора, не выслушав, что она хотела сказать. Это взбесило девушку. Ей захотелось крикнуть и со всей дури вмазать ему по лицу, чтобы ладонь оставила красный след оплеухи и, может, немного царапин от когтей. Он должен был выслушать ее до конца!
Спрятавшись в своем уголке, она принялась разминать пальцы с помощью веревки. К тому же, это здорово успокаивало ее. Немного остыв, она подумала, что может и хорошо, что они не договорили. Могла бы сказать много лишнего, потом пожалеть. Интересно, что за дела у Маммона и паладина, что Повелитель Жадности расщедрился на подарочек. А не пересекаются ли их интересы с Королевой? Скорее всего хозяйка дала бы знать, если что-то поменялось. И что же она все-таки хотела от белобрысого?.
Через некоторое время Эридан вернулся принять ванну. Судя по звукам, он примерно час остервенело оттирался мылом и щеткой.
— Фоморджак, — ругнулся он в итоге.
Обернувшись полотенцем, он скрылся за своей ширмой, и Лиам принялся убирать ванну.
Умывшись и нанеся мазь, Кьяра легла спать. Ночью она увидела Эрту и Янтаря. Они лежали на своих койках, недалеко друг от друга. Вдруг они очень медленно стали превращаться в лед. Кажется, им было нестерпимо больно, их тела вздрагивали в агонии, но криков не было, только мертвая тишина. Кьяра дернулась было, но поняла, что не может ни шевельнуться, ни крикнуть, ни закрыть глаза. Вдруг тишина разорвалась оглушительным треском льда и громкими воплями. Это был ее собственный крик то ли от боли, то ли от ужаса, то ли от безнадежности.
Проснувшись среди ночи, девушка поняла, что ей очень холодно. Она испуганно бросила взгляд на жаровню, но та все еще горела, распространяя тепло. Встав, немного походила, чтобы отогреться. Стоило ей сомкнуть глаза, и она попадала в ледяной ад. Ночь прошла ужасно.
Глава 33
Особая магия
… Сине-черный мрак. «Я не раб и не вещь. Мое служение это мой выбор!» — прозвучало откуда-то издалека. Если бы все было так просто.
Сковывающий холод. Аурил знала его ужас перед неподвижностью. Ей ничего не стоило продлить агонию боли на эоны, но рано или поздно даже сильный страх ослабевает, как эхо громкого крика. Ледяная Дева придумала что-то новое, изощренное. Ей незачем было пытать его плоть, если есть душа.
Тела Эрты и Янтаря медленно превращались в лед. Они должны были потерять сознание от боли, но Аурил не желала им легкой смерти. Она зациклила их в бесконечной петле льда и плоти.
Боль — музыкальный инструмент Ледяной Девы. Именно у нее Эридан выучил: для каждого человека можно сочинить свою мелодию. Он воочию увидел ледяную мандолину, по струнам которой текла кровь. Он прикоснулся к ним, и оказалось, что гриф — это чья-то обнажившаяся гортань. Эрта. Ее глаза смотрели прямо на него, а лицо было перекошено от боли.
«Ты стал мягок и слаб. Уничтожь свою слабость!»
Его рука крепко обхватила гриф. Он медлил, но боль в глазах Эрты была невыносима. Хруст дерева, стон порванных струн. Эридан и раньше делал это, но сейчас было иначе. В руках оказалась другая мандолина. Гриф — голова дракона. Краем глаза он увидел свое отражение в окружающей его ледяной стене. За спиной у него стояла Маленур, только кожа у нее была разных оттенков инея, а в глазах — два ледяных океана. Она склонилась к его уху.
«Ты не раб. Ты — орудие убийства».
Хруст дерева. На руках кровь. В ушах крик.
В руках оказалась следующая мандолина…
Кто-то невидимый схватил его, и он не смог сопротивляться. Перед ним стояли двое. Арум в чешуе, золотой, словно солнце. Крылья Кьяры были похожи на два серебряных клинка. Его грудь разверзлась смертельной раной, и на свободу выскользнул омытый кровью меч.
Два стража, серебряный и золотой, унесли окровавленное оружие. Хватка ослабла, и его тело рухнуло, стремительно теряя кровь. Он, живой, погибал в одиночестве. Он, клинок, больше не переживал о подобном…
Проснувшись в поту, Эридан сразу схватился за меч, лежащий в изголовье. У него снова был этот странный глубокий транс. Образы, которые он увидел, вызвали мурашки. Пальцы сжали рукоять. Почувствовать ее твердость и рельеф, он успокоился. Одевшись, вышел из шатра, чтобы снять напряжение небольшой тренировкой. Лагерь все еще спал.
Тренировался до пробуждения Лиама. После распорядился о легком завтраке и бодрящем напитке. Он чувствовал странную вялость, какую обычно не ощущал после транса.