Девушка повернула голову в сторону эльфа, в ее глазах промелькнуло недоумение. С ездовыми животными у нее не ладилось.
Из-за спины паладина высунулась раскрасневшаяся от мороза эльфийская физиономия, обрамленная синими волосами.
— А что оруженосец делает в вашей постели? — спросила эта физиономия и добавила с усмешкой в голосе. — А оруженосец ли она вам?
Эридан сделал шумный вдох. В следующее мгновение его рука ловко ухватила лицо наглеца и отшвырнула, словно жалкую тростинку. Где-то за ширмой раздался звук глухого удара и оханье.
— Еще одно слово, Арадрив, — сказал паладин ледяным голосом, — и я привяжу тебя к пегасу и проволоку по снегу до тех пор, пока от тебя не останется только несколько клочков кожи. А ты, — он обратился к девушке, — поднимайся. Эрик сейчас принесет тебе завтрак.
Тон его голоса не подразумевал никаких возражений. Чародейка вылезла из вороха одеял и осмотрела своего нового питомца. Тот продолжал глядеть на нее, высунув язык. У него был забавный розовый нос, размером с кулак Кьяры, и выразительные глаза голубого цвета, в которых было подозрительно много ума. В такой пасти мог бы потеряться не только кулак, но и рука по локоть. Серьезный зверь, но сейчас он выглядел ручным, ласковым и послушным.
Паладин ушел куда-то за ширму, звук его шагов и позвякивание доспеха вскоре затихли. Тифлингесса потянулась всем телом, натянула верхнюю одежду, а после вышла в основной зал. Масляные фонари все еще освещали шатер. На столе Эрик выложил тарелку с жареным мясом и кувшин с чем-то, от чего распространялся пар и пряный аромат специй. Ветер изредка колыхал полог, с улицы раздавались разговоры, смех и скрип свежего снега.
Синеволосый эльф, раскатанный паладином, уже поднялся на ноги, размял спину и поковылял из шатра, бормоча:
— О, мой владыка, вы все так же суровы и все так же шуток не понимаете.
Кьяра, проигнорировав его бормотание, села завтракать. Горячее вино с корицей и кусочками фруктов было как раз кстати, да и жареное мясо было мягким и сочным. Она отщипнула кусочек, чтобы дать волку. Тот слизнул ломоть огромным розовым языком, не моргнув и глазом, однако просить добавки не стал. Очень воспитанный и умный зверь.
— Скаг, значит? — сказала она волку, прожевав. — А я Кьяра. Пойдем на улицу? Посмотрим, что там происходит.
Волк, убрав язык, склонил голову набок. Кажется, он и правда знал общий.
За пологом было чуть светлее, чем ночью. Мрак пробудил в Кьяре легкое беспокойство, но в следующее мгновение до нее долетели радостные крики и фонтаны рыхлого снега. Разноцветные эльфы резвились вместе с огромными белыми волками. Под черными меховыми плащами поблескивали новые доспехи. Ветер улегся, в свежем воздухе пропали режущие нотки.
Эрик засуетился, убирая посуду. У входа в шатер он столкнулся с Эриданом.
— Эрик, я так и не понял, — грозно начал паладин, — где спальное место для моего оруженосца?
Денщик стал белее снега и забормотал:
— Возникла небольшая заминка, господин…
— Заминка?… Заминка?! — голос эльфа сорвался на крик. — Эрик! Где?! Кровать?!
Эйлевар схватил его и встряхнул как мешок с мукой. Тот в ответ только еще больше съежился, не в состоянии сказать что-либо вразумительное. Эридан прорычал, кинув его оземь:
— Ты разочаровал меня, Эрик. Мне не нужны непонятливые слуги!
И крикнул куда-то в сторону:
— Эй, стража! Убить этого! А тело отдайте зверям!
Бледное лицо денщика исказилось ужасом.
— Нет, господин, пожалуйста! — завопил он, срываясь на судорожные всхлипы.
Кьяре стало жутко от этой сцены. Ей было жаль парня, остро захотелось вмешаться, вступиться, но страх перед эльфом одержал верх.
— Со мной он еще мягок, — шепнула она волку, и тот заскулил в ответ.
Два солдата схватили несчастного, поволокли по рыхлому снегу. Эрик почти не упирался, но ослабевшие ноги не желали слушаться его. Насыщенно-красный ореол Эридана зловеще выделял его фигуру из темноты. К нему подошел золотоволосый эльф и сказал мягким голосом:
— Господин, может, стоит пощадить его? Начинать войну с убийства своих же — плохая примета.
Паладин задумался, посмотрев на него:
— Я не помню такой приметы, Элледин.
Однако пылающий огонь в глазах усмирился, взгляд стал привычно суровым, без жажды убийства.
— Но хорошо. Эй, не убивать его! — крикнул он в спину уходящим стражникам. Те притормозили. — Посадите в снег с куском льда на спине. Когда лёд оттает, он свободен.