Слева раздался ехидный звонкий голос Арадрива:
— Ох и разозлится Оберон, что мы портим его охотничьи угодья.
По рядам эльфов пробежал смешок, но самой тифлингессе было не до смеха. Сплошная пелена снега практически дезориентировала ее. Вокруг плясали неистовые потоки мощной магии, заставляя все ее органы чувств сходить с ума.
— В Бездну все, — мрачно ругнулась она. — Скаг, не дай мне заблудиться, если станет совсем худо.
Тень пегаса вновь зависла над эльфами. Эридан постарался перекричать ветер:
— Гвардия, за мной! Передислоцируемся!
Войска расступились, пропуская отряд. Кьяра старалась не отстать и не потеряться в этой толпе.
Эйлевар привел гвардию на вершину холм, откуда было прекрасно видно и войско, и как зима ширится, пожирая зеленые луга. Через какое-то время волна холода дошла до кромки леса. Звери и птицы прыснули во все стороны, многие упали замертво. Деревья обросли ледяными венцам. Листья, тонкие ветки с хрустом и звоном отламывались на сильном ветру. Зрелище заставило тифлингессу еще раз зябко поежиться.
Эльфы обступили своего полководца цветастой подковой. Эридан достал из поясной сумки гладкий черный камень с ярко-синей руной и начал говорить в него.
Послышался топот. На холм, взметая снег и ледяное крошево, вбежал белый медведь. Верхом на нем сидела высокая женщина с головным убором из оленьих рогов. Лицо ее все так же агрессивно было расписано синей краской. Спрыгнув со зверя, она подошла к Эйлевару и произнесла на ломанном общем наречии:
— Я давать тебе сила держать удар.
После чего она взметнула руки и начала замысловато двигать ими, рисуя сияющие знаки в воздухе. Кьяра, встрепенувшись, махнула рукой. За нее сработало инстинктивное желание защитить подопечного. Символы, старательно выведенные рогатой женщиной, вспыхнули и погасли, а сама она зашипела на тифлингессу кипящим злобой голосом:
— Я скормить тебя медведь!
Эридан обернулся и сурово спросил:
— Зачем ты отменила заклинание Эрты?
Кьяра поняла, что сделал глупость, но признавать этого не хотела.
— Инстинктивно. Следовало предупредить прежде, чем начать колдовать, — насуплено ответила она.
— Ладно, мы с тобой потом поговорим, — недовольным тоном произнес эльф. — Эрта, ещё раз!
Рогатая женщина, ощутимо раскрасневшаяся лицом после вспышки гнева, бросила на чародейку полный злости взгляд и продолжила долгий процесс накладывания заклинаний. Девушка присмотрелась к формуле, начерченной в воздухе. Это было заклятье каменной кожи. Эльф будет лучше держать удар, нанесенный оружием. А вот второе заклинание показалось тифлингессе гораздо интересней. Ей недоставало академических знаний в области магии, но, кажется, это колдовство позволяло видеть краткосрочное будущее. Бесполезное при вопросах, что ждет тебя через месяц, но позволяющее заглянуть в следующую секунду. Шикарное подспорье для бойца.
После того, как Эрта закончила, паладин подозвал гвардию поближе.
— Друзья! — воскликнул он, и Кьяра сразу почувствовала возмущение магии, исходящей от его слов. — Момент настал. Мы не дрогнем перед силами противника. С нами единство обученной, хорошо организованной армии. Помните все, чему мы научились за годы сражений с войсками Неблагих фей. Хаос и непредсказуемость мы победим слаженностью и непоколебимостью.
Пафосные речи вызывали у тифлингессы зевоту, но эти слова немного успокоили, воодушевили ее. Эльфы слева и справа смотрели на своего предводителя глазами, пылающими решимостью. Усталость сняло как рукой. На краткий миг девушка почувствовала себя сильней.
Волки взволнованно взвыли песню о грядущей крови. Глаза Эридана светились красным огнем. Опустив забрало, он громко крикнул:
— С нами Аурил! С нами Темпус!
В морозной дымке показалось тусклое свечение, которое медленно, хаотично приближалось к войску. Похоже на светлячков, но крупнее и холоднее, словно подземные грибы. Один, второй, третий огонек. Небольшая стая огоньков, десяток, два. С замиранием сердца Кьяра сбилась со счета. Сотня огоньков точно. Похолодела — больше сотни, намного больше. Бесчисленное множество огоньков летело в сторону войска Эридана.
Девушка задрожала. Ей хотелось сейчас оказаться в другом месте. В любом, пусть даже на Флегетосе. Обхватив монетку на веревочке, тихо зашептала:
— Улыбающаяся леди, одари своей милостью. Дай выйти из этой мясорубки живой. Взамен я щедро одарю первого встречного на Фаеруне.
Даже прожив в новом мире порядка двадцати лет, она продолжала общаться с богами, как с Лордами Преисподней. Молитва для нее была маленькой сделкой, свою часть она выполняла исправно.