В его глазах зажегся красный огонек ярости:
— Я пытался быть человечней к тебе. Это было опрометчиво.
Он с трудом приподнялся на дрожащей от напряжения руке. Глаза его уже полностью покраснели, а голос на мгновение прогремел с прежней силой:
— Я не знаю, что творится в твоей голове, а ты не трудишься объяснить! Что ты скажешь в свое оправдание?!
Чародейка бессильно опустилась на пол. Она чувствовала усталость, огорчение. Она молча посмотрела на эльфа, чем только сильнее разъярила его:
— Какого дарклинга ты молчишь? Я задал тебе вопрос и требую на него ответа. Простого, проклятье фоморов, ответа!
— Потому что простого ответа нет, — устало ответила Кьяра. — Да, я виновата, но я не буду оправдываться.
Заглянув ей в глаза, он осел на кровать. Голос его вновь стал тихим и слабым:
— Я ощутил, как сильно ты желаешь моей смерти. Ты думаешь, если я умру, ты освободишься. Но если я умру, меня поднимут и заставят идти дальше, а ты пойдешь за мной, потому что такова воля наших хозяев. Ни один из нас не освободится. Так решили за нас.
Он помолчал немного и продолжил, прикрыв глаза:
— Ты разочаровала меня. Не понимаю, чего я еще ожидал от тебя? Завтра я решу, что с тобой делать.
Вернулись Янтарь и Эрта, а с ними зашли несколько гвардейцев во главе с Элледином. Золотоволосый выглядел каким-то обеспокоенным, взъерошенным. Ему пришлось низко склониться над кроватью больного, чтобы расслышать приказ. Вскоре Элледин отстранился и шепнул лекарям:
— Он снова потерял сознание.
Гвардейцы по-деловому начали убирать тела. Кьяра осмотрела пятна крови на дереве и подумала вдруг, что их просто так не отмоешь, так и останутся въевшимся воспоминанием. Ей снова стало очень горько. Дождавшись, пока лекари отвлекутся, она тихонько подошла к кровати паладина.
— Ошибаешься, Эридан, я не хочу твоей смерти, — тихо сказала она, глядя на его лицо.
Внутри у нее творился настоящий хаос эмоций. Несколько минут назад она была не против его гибели. Она забыла про жрецов и их магию, способную поднять из мертвых. Она поддалась сиюминутному порыву, теперь это желание ушло. Что за выражение было в его глазах тогда, когда он задыхался?
Она выскочила из шатра, мимо лекарей, мимо гвардейцев, вставших на стражу. Снег стал совсем густым, ноги увязали по колено в его рыхлой мякоти. Кьяра не знала куда идет, просто куда вели ее ноги. Когда поводок натянулся, хлестнул ее горячей болью, она почти не обратила на него внимания. Сквозь шум ветра она услышала рычание множества зверей. Волки. Ноги сами привели ее туда. Она аккуратно пробралась под навес, нашла среди волков своего Скага, обняла его за шею, уткнулась в его густой мех. Зверь жалобно скулил, не понимая, что происходит, а Кьяра плакала и рассказывала о своей жизни, особенно о предательствах. Она редко кому доверяла и каждый раз корила себя, когда поступалась с этим принципом и подпускала кого-то ближе, чем следует.
— Вот такая я непутевая, — сказала она ему в ухо, как следует прорыдавшись. — А гонка мне очень понравилась. Знаешь, если ты когда-нибудь встретишь мышь исчадие с такими же крыльями как у меня, не трогай ее, это моя сестра.
Еще посидев с волком, она вернулась в шатер далеко за полночь. В комнате Эридана стояла тишина. Тифлингесса скользнула под одеяло и почувствовала, как же все-таки устала морально и физически. Ей было уже не важно, успеет она выспаться или нет. Вполне возможно, что завтра ее казнят, но она просто устала бояться, как и терпеть унижения. С нее хватит. Сегодня она дала себе установку посмотреть в лицо тому существу, что преследовало ее во сне.
Посреди ночного кошмара она обернулась и увидела, что это тень с ее собственным лицом. Тень подошла к ней и прошептала бесстрастным голосом, от которого стало не по себе: «Провалишься и станешь топливом для портала»…
Глава 16
Изгнание
Кьяра проснулась от того, что кто-то тряс ее за плечо. Она с трудом открыла глаза и увидела перед собой растерянное лицо Элледина.
— Господин сказал проводить тебя, — сказал он и кивнул в сторону.
Девушка посмотрела туда, куда указал эльф, и увидела свою безразмерную сумку. Она еще не совсем проснулась, поэтому соображала с большим трудом. Тифлингесса чувствовала себя усталой и разбитой, словно и вовсе не спала.
— Он сказал, что ты… отправляешься в бессрочное путешествие, — продолжил эльф. Видно было, что он тщательно подбирал слова, а в глазах было сожаление.