В гараже было жарко, как в стогу сена летом, а внутри кларковского «вольво-пикапа» — еще жарче. Старк нагнулся под щиток, обнажив перед ней затылок и заднюю часть шеи, когда она усаживалась на сиденье. Ее пальцы сжались. Лишь секунда уйдет на то, чтобы достать ножницы, но все равно это слишком долго. Она уже видела, как быстро он реагирует на сюрпризы. Ее вовсе не удивляло, что реакция у него, как у дикого зверя — ведь он и был зверем.
Он выдернул пучок проводов из-под щитка, а потом вынул из переднего кармана опасную бритву. Она вздрогнула, и ей пришлось дважды быстро сглотнуть, чтобы избавиться от мгновенно возникшего кома в горле. Он открыл лезвие, снова нагнулся, соскоблил изоляцию с двух проводков и соединил оголенные концы. Сверкнула голубая искра, и мотор заурчал. Мгновением позже машина тронулась и поехала.
— Ну, все отлично! — прокукарекал Джордж Старк, подмигнув близнецам. — Поехали кататься, как по-вашему?
Близнецы захихикали хором и замахали ему ручонками. Старк весело махнул в ответ. Когда он вывел машину из гаража, Лиз потихоньку завела руку за спину Уэнди, устроившейся у нее на коленях, и нащупала слегка выпирающие под блузкой кольца ножниц. Не сейчас, но скоро. Она не собиралась ждать Тэда. Ее слишком донимала мысль о том, что это темное существо в самое ближайшее время решит сделать с близнецами.
Или с ней.
Поэтому она намеревалась, как только он достаточно расслабится, извлечь ножницы из укромного тайника и всадить их ему в глотку.
ЧАСТЬ 3
ЯВЛЕНИЕ ПСИХОПОМОВ
— Поэты рассуждают о любви, — сказал Машина водя опасной бритвой вверх и вниз по ремню точными, равномерными движениями в каком-то гипнотическом ритме, — и это нормально. Любовь существует. Политики рассуждают о долге, и это тоже нормально. Долг тоже существует. Эрик Хоффер рассуждает о постмодернизме, Хью Хефнер рассуждает о сексе, Хантер Томпсон рассуждает о наркотиках, а Джим Суаггарт рассуждает о Боге и Отце Всемогущем, создателе земли и небес. Все эти вещи существуют, и с ними все в порядке. Ты понимаешь, о чем я говорю, Джек?
— Да, кажется, понимаю, — ответил Джек Рэнгли. На самом деле он не понимал и даже понятия не имел, но когда Машина пребывал в таком настроении, только лунатик стал бы вступать с ним в спор.
Машина повернул бритву лезвием вниз и неожиданно рассек ремень надвое. Длинная полоска упала на пол бассейна, как обрубленный язык.
— Но то, о чем рассуждаю я, это смерть, — сказал он. — Потому что в конечном счете лишь смерть имеет значение.
XXII. Тэд в бегах
Представь себе, что эта книга, которую ты пишешь, подумал он, когда свернул на Колледж-авеню, оставляя позади кампус. И представь, что ты персонаж этой книги.
То была волшебная мысль. Его рассудок был заполнен ревущей паникой — своего рода мысленной бурей, в которой частички какого-то возможного плана действий мелькали, как кусочки вывернутого и разнесенного ураганом ландшафта. Но от одной мысли о том, что он может представить себе, будто все это безвредный вымысел и он может двигать не только собой, но и всеми остальными персонажами этой истории (такими, например, как Харрисон и Манчестер) точно так же, как он играет героями на листе бумаги, в тиши собственного кабинета с яркой лампой над головой и стаканом холодной «пепси» или горячего чая под рукой, от этой мысли весь ураган, бушевавший у него между ушами, словно выдул сам себя прочь. И все посторонние мысли выдуло вместе с этим ураганом, а остались лишь разрозненные кусочки его плана… Кусочки, которые, как ему казалось, он смог бы составить в одно целое без особого труда. И когда он составил их, то подумал, что это даже может сработать.
Это должно сработать, подумал Тэд. Если не сработает, ты отправишься в камеру-одиночку, а Лиз и малыши — скорее всего, на тот свет.
Но что насчет воробьев? Где их место во всем этом?
Он не знал. Рауль сказал, что они — психопомы, вестники живых мертвецов, и это подходит, не так ли? Да. Во всяком случае частично. Потому что старая лиса Джордж снова жив, но старая лиса Джордж также и мертв… Мертвый и гниющий. Итак, воробьи подходят, но, не совсем. Если воробьи провели Джорджа обратно из
(страны мертвецов)
того места, где он находился, как вышло, что сам Джордж ничего о них не знает? Как получилось, что он не помнит, что написал эту фразу: «ВОРОБЬИ СНОВА ЛЕТАЮТ», — кровью на стенах в двух квартирах?