Часа через три или четыре он проснулся и сосчитал собак. Все они были тут, молчаливые, свирепые, беспощадные, с лютыми глазами. Солнце уже садилось. Через полчаса Маленький Народ Скал должен был покончить с дневными трудами, а, как вам известно, Дикие Собаки плохо дерутся в сумерках.
— Мне не нужны такие верные сторожа, — сказал Маугли, становясь на суку, — но я этого не забуду. Вы настоящие псы, только, на мой взгляд, слишком уж похожи друг на друга. Вот потому я и не отдам пожирателю ящериц его хвоста. Разве ты не доволен, рыжий пёс?
— Я сам вырву тебе кишки! — прохрипел вожак, кусая дерево у корней.
— Нет, ты подумай, мудрая крыса Декана: теперь народится много куцых рыжих щенят с красным обрубком вместо хвоста. Ступай домой, рыжий пёс, и кричи везде, что это сделала обезьяна. Не хочешь? Тогда пойдём со мной, и я научу тебя уму-разуму!
Он перепрыгнул по-обезьяньи на соседнее дерево, и потом опять на соседнее, и опять, и опять, а стая следовала за ним, подняв алчные морды. Время от времени он притворялся, будто падает, и псы натыкались один на другого, спеша прикончить его. Это было странное зрелище — мальчик с ножом, сверкающим в лучах заката, которые проникали сквозь верхние ветви, а внизу — молчаливая стая рыжих псов, словно охваченная огнём. Перебравшись на последнее дерево, Маугли взял чеснок и хорошенько натёрся им с головы до пят, а собаки презрительно завопили:
— Обезьяна с волчьим языком, уж не думаешь ли ты замести свой след? Всё равно мы будем гнать тебя до смерти!
— Возьми свой хвост, — сказал Маугли, бросая обрубок в направлении, обратном тому, по которому собирался бежать.
Стая отшатнулась, почуяв запах крови.
— А теперь следуйте за мной — до смерти!
Он соскользнул с дерева и вихрем помчался к Пчелиным Утёсам, прежде чем собаки поняли, что он собирается делать.
Они глухо завыли и пустились бежать неуклюжей, размашистой рысью, которая может в конце концов доконать кого угодно. Маугли знал, что стая псов бежит гораздо медленнее волчьей стаи, иначе он никогда не отважился бы на двухмильный пробег на глазах у собак. Они были уверены, что мальчик наконец достанется им, а он был уверен, что может играть ими, как хочет. Вся задача состояла в том, чтобы держать стаю достаточно близко позади себя и не дать ей свернуть в сторону раньше времени. Он бежал ловко, ровно и упруго, а за ним, меньше чем в пяти шагах, — куцый вожак. Вся же стая растянулась больше чем на четверть мили, потеряв рассудок и ослепнув от жажды крови. Маугли проверял расстояние на слух, сберегая силы напоследок, чтобы промчаться по Пчелиным Утёсам.
Маленький Народ уснул с началом сумерек, потому что ночные цветы уже не цвели, но как только первые шаги Маугли раздались по гулкому грунту, он услышал такой шум, словно под ним загудела вся земля. Тогда он побежал, как никогда в жизни не бегал, по дороге, столкнув ногой одну, две, три кучки камней в тёмные, сладко пахнущие ущелья, услышал гул, похожий на гул моря под сводом пещеры, увидел уголком глаза, что воздух позади него почернел, увидел течение Вайнганги далеко внизу и плоскую треугольную голову в воде, прыгнул вперёд изо всех сил и упал в спасительную воду, задыхаясь и торжествуя. Ни одного пчелиного укуса не было на его теле, потому что чеснок отпугнул Маленький Народ на те несколько секунд, когда Маугли проносился по утёсам.
Когда Маугли вынырнул, его поддерживал Каа, а с уступа скалы падали в реку, как гири, большие глыбы сцепившихся пчёл, и лишь только глыба касалась воды, пчёлы взлетали кверху, а труп собаки, кружась, уплывал вниз по течению. Над утёсами то и дело слышался короткий яростный лай, тонувший в гуле, подобном грому, в гудении крыльев Маленького Народа Скал. Другие собаки свалились в овраги, сообщавшиеся с подземными пещерами, и там задыхались, бились, щёлкали зубами среди рухнувших сот и, наконец, полумёртвые, облепленные роями поднявшихся пчёл, выбегали из какого-нибудь хода к реке, чтобы скатиться вниз, на чёрные груды мусора. Некоторые упали на деревья, растущие на утёсах, и пчёлы облепили их сплошь; но большинство, обезумев от пчелиных укусов, бросались в воду, а Вайнганга, как сказал Каа, была жадная река.
Каа крепко держал Маугли, пока мальчик не отдышался.
— Нам нельзя оставаться здесь, — сказал Каа. — Маленький Народ развоевался не на шутку. Поплывём!
Держась глубоко в воде и ныряя как можно чаще, Маугли поплыл вниз по течению с ножом в руке.
— Тише, тише! — проговорил Каа. — Одного зуба не хватит на сто врагов, разве что это зуб кобры. Не забывай, многие собаки нырнули в реку, увидев, что Маленький Народ пробудился, и те, кто успел нырнуть, целы.
— Тем больше будет работы ножу. Ох! Как рассвирипел Маленький Народ!
Маугли вновь нырнул. Поверхность реки была покрыта дикими пчёлами, которые со злобным гудением жалили всех, кто им попадался.
— Молчание никому ещё не приносило зла, — сказал Каа, чья чешуйчатая кожа была неуязвима для пчёл. — У тебя впереди долгая охота, на всю ночь. Слушай, как они воют!
Почти половина стаи увидела западню, в которую попали их собратья, и, круто свернув в сторону, бросилась в воду там, где теснина, становясь шире, переходила в крутые берега. Их яростный лай и угрозы «лесной обезьяне», которая довела их до такого позора, смешивались с воем и рычанием собак, казнимых Маленьким Народом. Оставаться на берегу грозило смертью, и все собаки понимали это. Стаю уносило по течению всё дальше и дальше, к Заводи Мира, но даже и туда сердитый Маленький Народ летел за собаками и загонял их в воду. Маугли слышал голос бесхвостого вожака, который приказывал своим не отступать и уничтожить всех сионийских волков.
— Кто-то убивает в темноте позади нас! — пролаял один из псов. — Вода здесь помутнела!
Маугли нырнул, бросившись вперёд, как выдра, утянул барахтавшегося пса под воду прежде, чем тот успел разинуть пасть, и тёмные, маслянистые пятна поплыли по Заводи Мира, когда тело собаки выплыло из воды, перевернувшись на бок. Псы хотели было повернуть назад, но течение сносило их вниз, Маленький Народ жалил в головы и уши, а клич Сионийской Стаи звучал всё громче и громче в надвигающейся тьме. Маугли снова нырнул, и снова один из псов ушёл под воду и выплыл мёртвым, и снова шум поднялся в тылу стаи — одни вопили, что лучше выйти на берег, другие требовали, чтобы вожак вёл их обратно в Декан, остальные кричали, чтобы Маугли показался им и дал себя убить.
— Когда они выходят драться, то становятся вдвое злее и голосистее, — сказал Каа. — Остальное сделают твои братья там, внизу. Маленький Народ полетел на ночлег, и я тоже ухожу. Я не помогаю волкам.
По берегу пробежал волк на трёх ногах, то приплясывая, то припадая боком к земле, то выгибая спину и подпрыгивая фута на два кверху, словно играл со своими волчатами. Это был вожак Вантала. Он ни разу не промолвил ни слова, но продолжал свою страшную пляску на глазах у псов.
Собаки долго пробыли в воде и плыли с трудом: их шкуры намокли и отяжелели, косматые хвосты разбухли, как губки, а сами они так устали и ослабели, что молча смотрели на два горящих глаза, которые провожали их неотступно.
— Плохая это охота, — сказал наконец один из псов.
— Доброй охоты! — сказал Маугли, смело выскакивая из воды рядом с ним и всаживая длинный нож ему под лопатку, но так, чтобы издыхающий пёс не огрызнулся.
— Это ты, человек-волк? — спросил Вантала с берега.
— Спроси у мёртвых, Чужак, — отвечал Маугли. — Разве они не плывут вниз по реке? Я досыта накормил этих псов грязью, я обманул их среди бела дня, а их вожак остался без хвоста, но всё же и на твои долю ещё хватит. Куда их гнать?
— Я подожду, — сказал Вантала. — Вся долгая ночь передо мной, там посмотрим.
Всё ближе и ближе раздавался лай сионийских волков:
— За Стаю, за всю Стаю мы принимаем бой!
И наконец излучина Вайнганги вынесла рыжих собак на пески и отмели против Сионийских Пещер.
Тут они поняли свою ошибку. Им надо было выбраться из воды раньше и напасть на волков на берегу. Теперь было слишком поздно. По всей отмели светились горящие глаза и, кроме страшного пхиала, не утихавшего с самого заката, в джунглях не слышно было ни звука. Со стороны казалось, будто Вантала упрашивает собак выйти на берег. И вожак псов крикнул им: