- Ранняя пташка...
Стив оглянулся, встретившись с колючим взглядом Куэйда.
- Ты, Стивен, меня потряс.
- Чем же?
- Энтузиазмом, - улыбнулся Куэйд. - Что ищешь?
- Что-нибудь из Бентама.
- У меня есть его "Основы морали и права". Сгодится?
Это была явная ловушка: отказаться Стивен просто-напросто не мог, а принять предложение... Хотя, какого дьявола? Он предлагает такую нужную Стиву книгу безо всякой задней мысли...
- Раздумываешь? - Улыбка стала шире. - Ну, подумай-подумай. Экземпляр, если я не ошибаюсь, библиотечный, так что почему бы тебе его и не взять?
- Хорошо, спасибо тебе.
- Как провел каникулы?
- Благодарю, прекрасно. А ты?
- Я-то? Чрезвычайно плодотворно.
Улыбка медленно погасла под его взглядом.
- Усы отпустил? - только теперь заметил Стивен.
Жидкие, клочковатые, грязно-русые усы совершенно ему не шли и казались приклеенными. Из-за них Куэйд, судя по всему, и сам испытывал неловкость.
- Это из-за Черил, да?
Теперь Куэйд уже явно смутился.
- Да понимаешь...
- Похоже, каникулы у тебя выдались и в самом деле неплохими.
Неловкость сменилась чем-то другим.
- У меня есть несколько великолепных фотографий, - сказал Куэйд. Хочешь, покажу?
- А на какую тему?
- На тему каникул...
Жуткая догадка озарила Стива: неужели Черил Фромм стала миссис Куэйд?!
- От некоторых снимков, Стивен, просто обалдеешь.
Да что же, черт возьми, за фотографии такие? Порнуха с Черил, что ли, или он ее подкараулил за чтением Канта?
- Не знал, что ты увлекаешься фотографией.
- Теперь это моя страсть.
При слове "страсть" Куэйд так и засиял. Улыбка его стала какой-то плотоядной.
- И не вздумай отказываться, - сказал он. - Давай-ка, заходи ко мне, посмотришь.
- Видишь ли...
- Сегодня вечером, о'кей? Заодно и Бентама прихватишь.
- Что ж, спасибо.
- У меня теперь свой дом, понял? На Пилгрим-стрит, тридцать шесть, это от роддома сразу за углом. Где-то после девяти годится?
- Вполне. Еще раз спасибо. Значит, Пилгрим-стрит?
Куэйд кивнул.
- А мне казалось, что на Пилгрим-стрит жилых домов вообще нет...
- Дом номер тридцать шесть, запомнишь?
Пилгрим-стрит давным-давно пришла в упадок: большинство расположенных здесь домов превратились в руины, а остальные подлежали сносу. Те, что уже начали сносить, напоминали пациента под ножом хирурга: их внутренности противоестественно зияли, со стен клочьями свисали розовые или светло-зеленые обои, камины будто повисли на дымоходных трубах, лестницы вели в никуда.
Дом номер тридцать шесть был пока цел, в отличие от двух своих соседей: их не только снесли, но и сровняли остатки с землей при помощи бульдозера, оставив толстый слой кирпичной пыли, сквозь который пыталась прорасти сорная трава.
Территорию вокруг тридцать шестого дома патрулировала грязно-белая псина на трех ногах, одну из которых псина то и дело поднимала, чтобы оставить знак того, что это место - ее собственность.
Дворцом дом Куэйда назвать было трудно, и все же он выгодно контрастировал на столь безрадостном фоне.
Стив захватил бутылку скверного красного вина, которую они выпили, после чего покурили немного "травки", и Куэйд как-то быстро и сильно опьянел. Таким Стиву до сих пор не доводилось его видеть: вместо своих извечных рассуждений о страхе он то и дело беспричинно хохотал и даже рассказал пару скабрезных анекдотов. Обстановка у него была более чем спартанской: никаких там картинок на стенах, да и вообще никаких украшений, книги - сотни, книг - валялись на полу в полнейшем беспорядке, на кухне и в ванной имелось лишь самое необходимое, в общем, жилище Куэйда чем-то напоминало монастырскую келью.
Через пару часов столь легкомысленного времяпрепровождения любопытство Стива взяло верх.
- Ну, и где же твои знаменитые снимки? - осведомился он. Язык у него немного заплетался, но Стиву было наплевать.
- Ах, да, - проговорил Куэйд, - мой эксперимент...
- Какой-такой эксперимент?
- Откровенно говоря, Стив, я уже засомневался, стоит ли эти фотографии тебе показывать.
- А почему бы и нет?
- Послушай, Стивен, я серьезно.
- А я не в состоянии воспринимать серьезные вещи, так? Ты это хочешь сказать?
Стив в глубине души чувствовал, что, настаивая, совершает ошибку, но остановиться он уже не мог.
- Я и не говорю, что ты не в состоянии воспринимать, - возразил ему Куэйд.
- Да что там у тебя на этих фотографиях?!
- Ты помнишь Черил?
Помнил ли Стив Черил? Еще бы!
- Она в этом году в университет не вернется, - огорошил его Куэйд.
- Что-о-о?!
- Видишь ли, ее посетило озарение.
Взгляд Куэйда был теперь как у василиска.
- О чем ты?
- Она отличалась поразительным самообладанием... - Куэйд говорил о Черил в прошедшем времени, как о покойнике. - Самообладанием, хладнокровием, собранностью...
- Да, это так, но что с ней, черт возьми...
- Сучкой она была, вот что. Обыкновенной сучкой, которой нужно лишь одно: подходящий кобель, чтобы потрахаться.
Стив шмыгнул носом, как ребенок. Грязное замечание Куэйда шокировало его так, как первоклассника шокировал бы член, торчащий из штанов учителя.
- Часть каникул она провела здесь, - продолжал Куэйд.
- Как это?
- Да, именно здесь, в этом доме.
- Ты любил ее?
- Любил ли я ее? Эту тупую корову, эту дуру с претензиями?! Эту сучку, которая никак не желала расстаться со своей... Да ладно, что там говорить.
- Расстаться с девственностью? Ты это хочешь сказать?
- Девственностью?! Ха! Да она была всегда готова раздвинуть ноги, лишь почуяв кобеля. Нет, я говорю о ее навязчивой идее, о ее страхе...
Опять старая песня!
- Но мне все-таки удалось ее переубедить, черт побери!
С этими словами Куэйд из-за стопки книг по философии вытащил ящичек, внутри которого оказались черно-белые фотографии размером вдвое больше почтовой карточки. Он взял верхний снимок и протянул Стиву.
- Видишь ли, я задался целью показать ей, что такое страх. - Голос Куэйда, как у теледиктора, был лишен интонаций. - Для этого мне пришлось ее запереть.
- Запереть? Где?
- Здесь, наверху.
У Стива возникло нехорошее ощущение: в ушах раздался легкий звон. Впрочем, такое случалось с ним нередко после мерзкого вина.