Наступившая ночь была воровской радостью. Прохладно, но не холодно; облачно, но без дождя. Они встретились на Хайгейтском холме, у ворот Церкви Святых Отцов-Мучеников, и оттуда пошли вниз, к Арчвэй-роуд. Спуск на тропу сверху, доказывал Брэндон, мог привлечь больше внимания. Полицейские патрули чаще встречались на Хорнси-Лэйн, отчасти, поскольку мост представлялся более уязвимым местом для общественных беспорядков. К примеру, для самоубийц он имел явные преимущества, и шеф полиции полагал, что если падение с восьмифутовой высоты не убьет вас, бури, случавшиеся на южной стороне Арчвэй-роуд, непременно это сделают.
Брэндон явно был в приподнятом настроении, получая удовольствие от роли лидера, вместо того, чтобы играть вторую скрипку после Рэда. Он возбуждённо болтал, в основном о женщинах. Карни уступил Кэтсо право идти рядом с Брэндоном, а сам отстал на несколько шагов. Его рука лежала в кармане куртки, где ждали узелки. В последние несколько часов, после утомительных бессонных ночей, шнурок стал выкидывать странные фокусы с глазами Карни. Иногда казалось, что он движется сам по себе, словно пытаясь самостоятельно развязаться изнутри. Даже сейчас пока они спускались к тропе, он, вроде как шевелился под рукой Карни.
- Эй, мужик... ты только посмотри, - Кэтсо уставился на тропинку, покрытую темнотой. - Кто-то разбил лампочку.
- Тише ты, - одёрнул его Брэндон и продолжил идти вверх к тропе. Темнота была не абсолютной. Блики освещения доходили сюда от Арчвэй-роуд. Но рассеянные плотной массой кустарников, они оставляли тропу практически погруженной во тьму. Карни с трудом различал собственные руки, поднесённые вплотную к лицу. Впрочем тьма имела и несомненное преимущество - она уводила с тропинки возможных пешеходов. Пройдя немногим более половины пути, Брэндон резко остановил их маленькую группу.
- Вот этот дом, - объявил он.
- Ты уверен? - спросил Кэтсо.
- Я считал садовые ограды. Это точно он.
Ограда, окружавшая сад, разваливалась прямо на глазах. Понадобилось лишь незначительное усилие Брэндона - звук заглушил рёв полуночной бури с шоссе внизу - чтобы обеспечить им лёгкий проход. Брэндон пробрался сквозь заросли дикорастущей ежевики в конце сада и Кэтсо последовал за ним, чертыхаясь, получив очередную царапину. Брэндон утихомирил его ответной руганью и повернулся к Карни.
- Мы пошли внутрь. Свистнем дважды, когда будем выходить из дома. Запомнил сигнал?
- Он же не дебил. Да, Карни? С ним всё будет в порядке. Так мы идём или нет?
Брэндон промолчал. Две фигуры двинулись сквозь кусты ежевики, прокладывая путь в середину сада. Уже на газоне, выйдя из-под тени деревьев, они снова стали видимыми - серые силуэты на фоне дома. Карни следил за ними до задней двери, где Кэтсо - наиболее проворный из них двоих - вскрыл замок. Затем парочка проскользнула внутрь дома. Карни остался один
Впрочем, не совсем. Он по-прежнему находился в компании шнурка. Карни проверил тропинку по всем направлениям, его зрение постепенно становилось острее в угольно-чёрном мраке. Прохожих не было. Удовлетворённый, он вытащил верёвку с узелками из кармана. Его руки призрачно белели в темноте; он с трудом мог видеть узелки. Почти бессознательно исследовав их, пальцы Карни принялись заново перебирать запутанный шнур, и что самое странное, в эти несколько секунд слепых манипуляций он продвинулся гораздо дальше в решении проблемы, чем за все предыдущие часы. Отказавшись от глаз, он полностью положился на инстинкт, который чудесно сработал. И снова Карни испытал чувство изумления узелком, словно помогавшим ему в собственном разрушении. Окрылённые близостью победы, пальцы Карни скользили над ним с вдохновенной тщательностью, казалось, повторяя уже отточенные ранее движения.
Он ещё раз взглянул на дорогу, чтобы убедиться в её необитаемости, потом обернулся на дом. Дверь оставалась открытой. Однако, ни малейших следов Кэтсо или Брэндона. Карни снова вернулся к головоломке в его руках. И чуть не засмеялся над той лёгкостью, с которой узел вдруг ответил на его старания.
Его глаза, горевшие возбуждением, наблюдали поразительную оптическую иллюзию. Вспышки огня невидимых и не имеющих имени цветов загорались перед ним, копируя оригиналы в самой середине узла. Огонь охватил пальцы во время их работы. Его плоть начала светится изнутри. Он мог видеть свои нервные окончания. Зажжённые новой чувственностью; суставы его пальцев просматривались до костного мозга. Затем, почти также внезапно как родились, цвета гасли, оставляя глаза Карни охваченные тьмой до очередной вспышки.
Сердце стучало в его ушах. Он чувствовал, до окончательной развязки узла оставались считанные секунды. Прилагать лишние усилия уже не приходилось. Его пальцы теперь лишь служили шнурку, командовавшему ими. Он сделал петлю, чтобы пропустить в неё два оставшихся узла. Он тянул, он толкал - делал всё, что приказывал ему шнур.
И цвета снова вернулись, только на этот раз его пальцы были совсем невидимыми. Вместо этого Карни смотрел, как рыба, в сетях становясь больше с каждой распутанной петлёй. Молот в голове застучал в два раза быстрее. Воздух вокруг стал почти осязаемый, словно он погрузился в ил.
Кто-то засвистел. Он знал - сигнал должен что-то значить для него, но не мог понять, что именно. Слишком многое происходило: сгущавшийся воздух, пульсирующая голова, узел, развязывающий сам себя в беспомощных руках, в то время как фигура в его середине - яркая и блестящая - подёргивалась и росла.
Снова раздался свист. На этот раз его настойчивость вывела Карни из транса. Он огляделся. Брэндон уже пересёк сад, в нескольких ярдах позади следовал Кэтсо. У Карни было только мгновение, чтобы отметить их появление, перед тем как узел начал заключительный этап своего разрешения. Последняя петля освободилась, и суть, прячущаяся внутри узла, появилась резким рывком перед лицом Карни, вырастая прямо на глазах. Он отшатнулся, оберегая голову, и существо прошло мимо него. Шокированный, Карни попятился, запнулся о куст ежевики и очутился в постели из колючек. Заросли над головой волновались, как при сильном ветре. Листья и мелкие ветки осыпались вокруг. Он выглянул наружу в попытке увидеть след существа, но ничего не смог разглядеть.