Федор почти оправдывался. Красная коробочка в форме сердечка стала весить целую тонну.
- Я не хочу подарков.
- Малышка, ты меня обижаешь. Я старался тебе угодить.
- Извини. Извини, это... нервы.
- Давай примерим.
Прохладный тонкий ободок с маленьким изумрудом скользнул на палец.
- Велико.
Сказала Арина без всякого сожаления. И добавила.
- Не обижайся на меня. Видишь - не держится.
Легко взмахнула ладонью, колечко слетело на одеяло. Федор подобрал его, вернул в коробочку.
- За мое испорченное настроение ответишь по всей строгости.
Она не поддержала шутки. Прижалась лбом к его плечу и замерла ненадолго.
- Родионова. Перевязываться будем!
Вошла медсестра. С подносом, закрытым салфеткой невнятного цвета. Федор встал и пояснил.
- Только позовем Ивана Сергеевича. Он обещал присутствовать.
Медсестра с удивлением переспросила.
- Иван Сергеевич?
- Да. Он мне так представился.
- Хорошо. Я схожу за ним.
- Буду с вами откровенен. Дела хреновые. Нога не заживает.
- Что можно сделать?
- Ничего. Молиться.
- Где сумеют помочь?
Иван Сергеевич курил на площадке. Федор стоял рядом, слушал и думал. Примерно этого он и ожидал. Повторил сухо и веско.
- Где?
- В Германии, например!
Огрызнулся хирург.
- Как это решается?
- То есть?
- У кого есть телефоны клиник? Нужны ли бумаги из Минздрава?
Врач прикусил нижнюю губу.
- Это очень дорого! Очень!
Федор знал, что в голодной российской провинции даже сто долларов считают приличными деньгами. А уж если речь заходит о тысячах...
- С кем мне говорить?
- Не знаю. Правда, не знаю. Никогда с этим не сталкивался. Поговорите утром с заведующим.
- Алло, Вадим?
- Ты?! Ты?!
- Нет, шаловливое привидение. Мне нужно вылечить одного человека. Хорошо вылечить. Неудачно сломанная нога. Язвы. И так далее. Кудахтать после будем.
- Куда тебе перезвонить, майор?
Он продиктовал номер.
- Жди.
- Рина, у тебя есть международный паспорт?
- Нет. А зачем он мне?
- Блин горелый, лишняя беготня. Алло? Алло? Денис Сергеевич? Это Измайлов. Ага. Как дела? Ничего себе! Нет. Денис Сергеевич, я по делам завис в Заранске. Никого не знаю, вообще. Да. А мне срочно, одним-двумя днями надо тут паспорт человеку международный. На лечение поедем. Хорошо. Завтра в девять позвоню.
- Какой паспорт?
Вмешалась бледная после перевязки Арина.
- Твой.
- И?
- Тебе нога нужна?
- Да.
- Замечательно, тогда слушайся меня. И все будет так, как надо.
- Волшебник?
- А?
- Ты волшебник?
Она пыталась издеваться, мгновенно позабыв про свое решение быть пай-девочкой.
- Аут.
- Что?
- Злить меня нарочно - дохлый номер. Это я тебе на будущее даю бесплатный совет. Поняла?
Она покачала головой. Федор присел к ней, взял за руку.
- Рина, я старый манипулятор. Ты меня не переиграешь. Не надо даже начинать. И не дуйся. Глупо. Я хочу тебе помочь. Я помогу. А когда ты поправишься, мы будем обсуждать все эти милые женские штучки.
- Какие?
- Кто кого и на каких условиях победил. Покорил. Ясно?
- Свинство так говорить!
- Просто правда во всей ее неприглядности. Женщины и мужчины любят играть в эти игры. Использовать друг друга.
- Все?
- Подавляющее большинство. Весь мир театр! Все люди в нем - актеры.
- А ты?
- Пытаюсь быть режиссером, иногда зрителем. Бывает, вляпываюсь и играю в чужих пьесах. Человек есмь. Не совершенен.
- Свинство. Свинство все равно.
- Согласен. Но жизнь - такова. Бесполезно обсуждать правила. Ты уже на поле. В игре. Ты. Или тебя. Вот и все.
- Какой кошмар.
- Точно.
- Дед Махмуд. Я без тебя скучать стану.
- Ай-яй-яй.
- Сильно.
Старик слушал и улыбался.
- Будут спрашивать, кто ты мне, отвечай, дальний родственник. И живешь пока один потому, что я в отъезде. Кстати! Федор. У дедушки нет пенсии. И документов.
- Денег оставим. С документами потом разбираться будем, позже. Так. Сколько надо на месяц?
Старик не ответил. Перевел ласковый взгляд на Арину. И лукаво посоветовал.
- Ты не обижай Федора, он хороший. Грубый просто. И сама на него не обижайся.
Арина уточнила.
- Точно хороший?
- Очень.
Дед погладил ее по руке и встал.
- Пойду. Пора. Домой то заедете еще? Или сразу из больницы на вокзал?
- Сразу.
Ответил Федор.
- Нет.
Вмешалась Арина и объяснила.
- Вещи мне нужны. Или как?
Только что выслушавший тонкую отповедь Басмача, Федор решил не нарываться и не заявлять, что вещей у Арины наверняка нет, а так - третьесортный рыночный хлам. Который следует просто выкинуть.
- Хорошо, заедем. Завтра в обед.
- Я печенье испеку.
- И чак-чак. Мне понравился.
Федор с удивлением воззрился на старика.
- Печенье? Чак-чак?
Представил старика с поваренной книгой в руках. Басмач, колдующий у плиты?
- Евдокия Яковлевна привет просила передать. До свидания.
Он тихо вышел. И в палате стало меньше света. Даже Федор отметил.
- Славный дед. Хорошо с ним.
- Ты его обидел.
- Денег же надо оставить. Кстати, я не смыслю в Заранских реалиях. Сколько ему нужно на прокорм в месяц? Ста долларов хватит?
- Конечно. Только надо выдать их рублями. Как он будет обменивать валюту без документов?
Арина решила не говорить, что редкая пенсия достигает половины этой суммы.
- Отлично.
- А ты так много денег привез с собой?
- Нет. Но у меня есть карты. И счета в банках. Не волнуйся.
- Неужели мы завтра уезжаем?
Неделя лихорадочной спешки. Эвересты проблем, возникающие одна за другой. Бесконечное терпение Федора. Влюбленный в него персонал. И дело совсем не в купюрах, которые он вложил в некоторые карманы. Обаяние Федора действовало на женщин магнетически. Арина наблюдала, какие взгляды летят в его сторону, и комплексовала все сильнее. Самые свирепые медсестры таяли, начинали приходить на работу завитые и подкрашенные. Просто поголовная эпидемия. А чему удивляться? Незавидная женская доля. Тяжелый скверно оплачиваемый труд. Квартирный вопрос. Не умеющие содержать семью, озлобленные, пьющие мужики. Кошмар! И вдруг Настоящий Мужчина. Самим фактом своего существования демонстрирующий - Сказку! То есть возможность счастливого пребывания за ним, как за каменной стеной. Так ведь мужик еще и воспитанный. Обязательно скажет приятное. Похвалит. Само собой, никто в отделении не одобрял его выбор.
- И чего он в ней нашел?
Гадали, когда Федор ее бросит.
- А то!
Но, вздыхая, блаженно тянули.
- Повезло. Эх, повезло.
Арине то смешно было, то грустно. Порой ей казалось, что Федор не замечает своего успеха, порой, что его это веселит.
- В тебя влюблены абсолютно все дамы.
- Преувеличиваешь.
- Правда. Я вижу.
- Тебя это раздражает?
- Немного.
- Ревнуешь?
- Нет.
- Я делаю это нарочно.
- Шутишь!
Он пояснил.
- Иногда мне хочется очаровывать. Купаться в теплых взглядах. Своеобразный кайф.
Арина надулась.
- Гадко. Это гадко.
- Почему? Мне от них ничего не нужно. Я никого не обманываю. Просто люди стараются мне угодить. Так гораздо проще и комфортнее. Нравиться - целая наука. Прикладная, при чем, а не отвлеченная.
- Действительно манипулятор!
- Еще какой!
- Мной тоже вертишь?!
- В самом начале попробовал немного, потом перестал. Честно.
Арина вскинулась, с трудом сдержалась, прикусила губу.
- Какая сердитая. А зря. Я не внушал никому большой любви. Я просто понравился.
- Специально!
- Конечно. Ну и что? У всех хорошее настроение. И у меня и у тети Зины. Так лучше работается - в теплой атмосфере. Ферштейн?
- Нихт! Нон! Ноу!
- Ладно, позлись чуть-чуть для тонуса.
- Я никуда не поеду! Никуда.
Он очень быстро оказался рядом, крепко взял за плечи и чувствительно встряхнул.
- НЕ КРИЧИ НА МЕНЯ!