«Посмотрите под ноги», — шепнул невидимка тонким голоском и, забрав верхнюю одежду, растворился. Если и эта мантия пропадёт, Максимуса не спасёт никакая мистическая связь, мрачно подумал он, тоскливо глядя на место, где исчезла его основная тёплая одежда. Под ногами у него искрились ядовито-зелёные стрелки. Вздохнув, Снейп пошёл, куда требовали указатели.
Вампир нашёлся в подвале за одной из бесконечных дверей в коридоре. Небольшая комната была наполнена хаотичным нагромождением странных вещей, словно кто-то решил проверить пределы визуального восприятия. Пёстрые, до рези в глазах, обои покрывали стены, создавая ощущение, что пространство вот-вот взорвётся калейдоскопом оттенков. Всё было бы ещё хуже, если бы не горы странного технологического барахла, расставленного у стен. Зельевар не сильно разбирался в магловской технике, но предположил, что это машины что-то подсчитывают, ибо на больших экранах то и дело мелькали какие-то монструозные цифры.
В центре комнаты возвышался постамент, на котором в гексаграмме стоял артефакт неизвестного Снейпу назначения. Впрочем, зельевар не был большим знатоком волшебных предметов, кроме разве что самых распространенных. Учитывая то, что маги зачаровывали буквально всё, что под руку подвернётся, то конструкция из трёх левитирующих металлических цилиндров со звоном постукивающих друг о друга и загадочно мерцающих мягким светом в отсветах экранов, могла быть решительно чем угодно. Древний чародей, непривычно растрепанный, но уже избавившийся от сивушного запаха и сменивший мятую рубаху, крутился по комнате, время от времени молниеносно нажимая на кнопки то у одной машины то у другой. И бесконечно бормотал себе под нос что-то стихотворное. Судя по всему, прибежав домой он сразу же занялся этим своим непонятным делом. Заметив зельевара он чуть безумно ухмыльнулся и увеличил громкость голоса.
— Прервав над логикой усердный труд,
Студент оксфордский с нами рядом плелся.
Едва ль беднее нищий бы нашелся:
Не конь под ним, а щипаная галка,
И самого студента было жалко —
Такой он был обтрепанный, убогий,
Худой, измученный плохой дорогой.
Он ни прихода не сумел добыть,
Ни службы канцелярской. Выносить
Нужду и голод приучился стойко.
Полено клал он в изголовье койки. — поприветствовал его Максимус смутно знакомым стихом. — Приветствую, Северус. Вижу, что Чосера ты не признал. Начни уже читать английскую классику. Впрочем я ведь хотел извиниться, прежде чем сбегать. Мне так жаль, что я побеспокоил тебя сегодня, — он чуть склонил голову, виновато вздохнув. — Но клянусь всеми святыми, я этого не хотел. Ты голоден?
Зельевар нахмурился, его глаза сверкнули в полумраке комнаты. Раздражение немного спавшее после умывания заиграло с новой силой. День сегодня стремительно катился к отметке самого дурацкого дня в его жизни. Хуже было только справлять Рождество с нищим оборотнем и мальчишкой Поттером.
— Я не знаю, что ты тут задумал. — он обвел рукой техномагический кавардак. — Но это подождет. Куда ты дел мою мантию, пьянь?
— Мантию? Я? Дел? — Вампир захлопал глазами, изображая невинность, но в его голосе звучала нотка тревоги. Он так лихо отрицательно замотал встрёпанной головой, что коса с его плеча улетела за спину. — Северус, ты же знаешь, я бы никогда не прикоснулся к твоим вещам! Или прикоснулся?
— Ты не имел права испарять мою рабочую манитю! Верни её немедленно!
Вампир нахмурился и, чуть дернув плечом, кивнул, понимая, что спорить бесполезно и хуже того, чревато.
— Хорошо, Северус. Я её верну, — едва слышно, на грани опознания слов пробормотав: «Я в душе не парю, куда её дел. Новую куплю». — Обещай, что не будешь злиться. Давай перекусим, а то я тоже непрочь выпить чего-нибудь вкусненького.
Декан Слизерина ничего не ответил, лишь продолжал сверлить вампира взглядом, полным злобы и раздражения. Ни один даже самый тупорылый гриффиндорец не мог привести его в такое состояние. Прикрыв глаза и бесполезно медленно подышав чтобы успокоиться, он к собственному удивлению довольно быстро взял себя в руки, поняв, что сердиться на Максимуса так же бесполезно, как и сердиться на погоду. Его даже не проклясть толком, руки не поднимаются.