Находясь в прострации, я налетела на кого-то, автоматически извинилась с необходимым поклоном, и принялась вытирать воду из опрокинувшегося ведра.
— Эй, Кнопка, да послушай же меня! — Эрнесто встряхнул меня за плечи, и только тогда я обратила на него внимание. — Я помогу твоей матери.
— Что?
— Я помогу твоей матери, — повторил он.
— У меня нет таких денег, — безжизненным тоном произнесла я.
— Не нужно. Я это сделаю за услугу. Я помогу твоей матери, а ты пойдешь со мной на бал.
— Неужели… неужели это для вас настолько важно, что вы готовы бесплатно спасти умирающую женщину?
— Да, это для меня важно. Но я не гарантирую, что я ее спасу, все же я не целитель. Я только обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить ее состояние.
— Конечно, спасибо, господин м… Эрнесто, — прошептала я, глотая слезы.
— Прекрати вот это, — приказал маг, взяв меня за подбородок. — Быстро одевайся и пошли.
Первым вопросом, который я услышала, когда мы вошли ко мне в квартиру, было:
— Вы здесь живете? Как вы все тут помещаетесь? Какая теснота…
Вопреки моим опасениям мальчишки промолчали. Они жались друг к другу как два цыпленка, которых бросила на холоде наседка и смотрели на мага с таким отчаянием в глазах, что он не выдержал, отвернулся и хриплым голосом спросил:
— Где больная?
Я указала ему на двери родительской комнаты. Там на кровати рядом с недвижимым телом мамы сидел отец и держал ее за руку. При виде мага он выпучил глаза и хотел что-то сказать, но голос ему не повиновался, и раздалось только невнятное сипение.
Эрнесто подошел к кровати и задумчиво посмотрел на мою мать. С каждой минутой его лицо все больше мрачнело.
— Так, — наконец произнес он. — Мне сюда побольше питьевой воды и все вон.
Федор притащил из кухни большую кастрюлю с водой и поставил на стул рядом с кроватью.
— А как я пить буду? — рявкнул Эрнесто. — Как собака хлебать?
Издав слабый всхлип, брат убежал, чтобы принести магу нашу лучшую чашку, приберегаемую для редких гостей.
— Вон, — коротко сказал маг. — Тебя, Кнопка, это тоже касается. И если мне хоть кто-то помешает…
Я закрыла дверь в комнату и повернулась, чтобы храбро встретить взгляды трех пар перепуганных глаз.
— Он вылечит маму? — наконец, решился спросить Флор.
— Не знаю, — ответила я, только сейчас почувствовав, как я устала за последние сутки. — Обещал сделать все, что в его силах. Он не целитель.
— Почему ты не привела целителя? — гневно спросил отец.
— Потому что у нас нет таких денег, — огрызнулась я. — и вообще, вы тоже могли бы что-то сделать, а не сидеть сиднем и не страдать.
— Мы испугались, — ответил за всех Федор.
— А я не боюсь? — взорвалась я. — Я, по-вашему, не люблю маму и не беспокоюсь за нее?.. Что тебе надо?
— Тшш, сестра, — Флор успокаивающе взял меня за руку. — маг попросил ему не мешать, а ты кричишь под дверями. Пойдем к тебе, приляжешь, успокоишься…
— Как же вы мне все надоели, — вырвалось у меня.
Я знала, что совсем скоро я пожалею о своих словах, но сейчас мне хотелось бить, пинать и крушить все вокруг, чтобы показать, что мне тоже больно и грустно, что я тоже боюсь и не могу больше нести на своих плечах весь груз ответственности за семью. Даже не смотря на то, что мне иногда казалось, что я старше собственного отца.
— Ты не должна так говорить, — вмешался отец. — Мы — твоя семья!
— Семья! — горько сказала я, но удержалась, не высказала все, что накипело.
Закрыв перед носом своей семьи двери, я упала на кровать, накрыв голову подушкой. Почему-то вспомнилось, как я выронила свою любимую куклу, когда мы бежали из деревни, охваченной монстрами из другого мира. Как же я тогда просила вернуться немного назад, чтобы подобрать ее с дороги. Отец на это ответил, что мне нужно следить за одним из братьев, а не думать о какой-то кукле. Конечно, он был прав, он не мог тогда разорваться на всех сразу, но как же было обидно!
— Таша, — тихонько сказал под дверью кто-то из братьев. — Я тебе чай сделал. И сушеное яблочко кинул для вкуса, как ты любишь. Ты двери откроешь, или поставить в коридоре?
— Заходи, — глухо отозвалась я, — не заперто.
— Таша, — брат поставил поднос на стол и примостился на краешке кровати. — Я тебя люблю. Ты самая лучшая сестричка, о которой только и можно мечтать.
Я пододвинулась, а он лег рядом, обняв меня. Через какое-то время в комнату просочился второй брат, и тоже лег рядом. На кровати стало очень тесно и очень-очень тепло. Мы часто, будучи маленькими, спасались на одной кровати от грозы или просто от темноты. Ведь когда ты рядом с близким человеком, самое страшное уже не кажется таким страшным.
Я проснулась так резко, будто меня толкнули. Рядом дружно сопели братья. Высвободившись из их объятий, я босиком прошлепала на кухню, услышав по дороге, как бормочет молитвы отец в соседней комнате. Из родительской комнаты не раздавалось ни звука, дверь была закрыта.
Заварив себе чая, я уселась на подоконник и стала следить за тем, как падают снежинки под светом уличного фонаря. На улице было тихо-тихо, я словно была в другом мире, в котором, кроме меня, никого не было. Наверное, это самое странное и волшебное время — два-три часа ночи, когда мир находится в безвременье, уже не вчера, но еще не сегодня. Поэтому я сидела, смотрела в окно и ждала чуда.
Чудо появилось на кухне, пошатываясь. Даже при тусклом свете лампы было видно, что лицо мага посерело, губы потрескались. Без сил упав на стул, Эрнесто сообщил:
— Я вылечил твою маму.
В моем животе как будто образовалась пустота, которая потом наполнилась неимоверной радостью. Я соскочила с подоконника, готовая бежать и кричать о радости во все горло.
— Тихо, стой, — сказал маг. — Она сейчас спит. Не буди ее. Мы проделали вместе тяжелую работу. Завари мне чая, только послаще.
Сейчас я была готова сделать для этого спасителя все, что угодно. Какое же счастье, какое же счастье!
Эрнесто молча пил обжигающе горячий чай, глядя в окно. Руки у него едва заметно дрожали.
— Ты, Кнопка, теперь мне должна, — сказал он. — Я все силы на твою мать потратил. Я теперь себя чувствую еще хуже, чем когда артынску уничтожал.
— Конечно, господин Эрнесто, я помню. Я пойду с вами на бал.
— И будешь делать все, что я скажу?
— Да.
— Хорошо. До бала три дня, я правильно понимаю, что у тебя нет достойного платья?
— Нет. Но я куплю, господин маг, я…
— неужели ты думаешь, что моей спутницей на балу может быть женщина, одетая в платье за два-три золотых? — презрительно спросил у меня маг.
Таким он мне был намного привычнее. Глядя в его лицо, на котором снова появилась презрительная усмешка, я почувствовала, что все мои неприятности закончились. Все стало на свои места. В самом деле, смотреть на мага, спокойно пьющего дешевый чай у тебя на тесной кухоньке, было слишком удивительно.
— Вечером я тебе выдам какое-нибудь платье, — решил он. — И лучше совсем без украшений, чем с дешевой бижутерией. И купи себе билет до Быстрицы, ты же не думаешь, что я тебя туда отвозить буду.
На все его слова я только кивала.
— А теперь, — будничным тоном сказал маг, — ты пойдешь и ляжешь со мной в постель.
— Зачем? — выдохнула я.
— Мне же нужно как-то восполнить свой энергетический баланс, — пожал плечами маг, — для этого женское тело подходит лучше всего. Ну, не ломайся. Я же должен как-то дойти до Академии.
Совсем недавно я думала, что сделаю для мага все. Но оказалось, что моя девичья честь мне дорога настолько, что сжав халат у горла, я в испуге таращилась на Эрнесто, застыв на месте.