— А зачем он мне прислал платье? — спрашивает она, вертясь перед небольшим зеркалом, которое заставила притащить моего дядю — из своего кабинета отдал ради нее.
— Чтобы сделать тебе приятное, — подкидываю ей вариант. — Чтобы ты улыбнулась.
— Я улыбнулась, — отвечает она.
Взгляда от Нади отвести не могу. Она такая волшебная. Такая светлая. Совсем не похожа на мою первую дочь. Та всегда была спокойной и тихой. И больной…
Наде повезло. У нее совершенное здоровье. В клинику мы ложимся лишь дважды в год для профилактики.
После смерти старшей я стала помешанной на здоровье и боюсь. Боюсь, что с Надюшей может что-то случиться. Что потеряю и ее…
— Мам, а сестренке на небесах нравится платье? — обращается ко мне Наденька.
— Сейчас, — подаю голос и руки к ушам прикладываю. Надя следует моему примеру и «ловит связь с небесами». Делаю задумчивое выражение лица и через несколько секунд «прерываю контакт». Опускаю руки. — Да, ей нравится! Очень!
— Здорово! — и вновь дочь кружится, а перед глазами у меня старшая дочь.
— Что вы сказали? — переспрашиваю и крепче сжимаю телефон в руке.
Хочу, чтобы то, что я услышала, было правдой. Чтобы то, что мне сказали, стало действительностью. Шансом на счастье.
— Срочно привозите дочь! Донор нашелся! — повторяет врач, и я больше ничего не воспринимаю.
Бегу в кабинет мужа сказать ему новость. Заставить его сесть за руль и отвезти нас с дочерью в клинику — туда, откуда моя малышка выйдет уже здоровой и такой, как все.
Дергаю ручку, но дверь оказывается закрытой.
— Люк, — стучу громко. — Люк, ты там?
— Я занят! — кричит мне в ответ муж и прокашливается.
— Люк, это срочно!
— Стефани, я занят!
— Донор! — пытаюсь перекричать его. — Донор для нашей девочки нашелся! Надо ехать в клинику, — ору, странно сморщившись от неприятного и незнакомого запаха. Словно бы дым.
Проходит всего несколько секунд, и дверь открывается. Люк появляется передо мной.
— Ты серьезно?! — смотрит на меня своими огромными глазами. Хватает меня за плечи и заставляет непрерывно на него смотреть. Сжимает чуть сильнее дозволенного — явно останутся синяки.
Иногда, заработавшись, он теряет контроль над собой и своими чувствами.
— Да! — восклицаю. — Надо ехать! Скорее!
— Скажи водителю, чтобы заводил машину, — приказывает и уже собирается бежать в спальню. — Я собираю документы, и едем!
— Ты его отпустил на сегодня, — напоминаю, кидая слова ему в спину.
— Черт! Да! — вспоминает и шипит. — Что делать?!
— Сам садись за руль, — развожу руками, подкидывая хорошее решение проблемы. — Скорее, Люк. Пока есть донор, надо скорее!
— Я… Я не могу… — растерянно отнекивается он и делает шаг назад.
— Почему? — недоумеваю я. — Ты же хорошо водишь!
— Потому что… — начинает и потирает затылок. — Хорошо! Мы поедем сейчас, а ты с документами подъезжай! Не будем терять времени. Я не стану гнать и…
— Хорошо, — соглашаюсь я и лечу в спальню к сейфу с документами.
Через пятнадцать минут, когда я уже достаю телефон, чтобы вызвать такси, на трубку поступает звонок. Звонок из полиции. Мне сообщают, что автомобиль, за рулем которого был мой муж, попал в аварию.
Люк не справился с управлением, машина врезалась в дерево. Он погиб сразу.
А дочь… за нее еще боролись в скорой. Но…
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Даже спустя столько лет мне все еще больно вспоминать. Больно понимать главное: глупость и попытка закрыть глаза на некоторые вещи приводят к тому, что кто-то может умереть.
Почему я позволила ему сесть за руль? Почему не насторожилась? Почему никогда не обращала внимания на запах, который исходил от мужа? На его глаза?
— Мам! Мам, а давай тоже Олегу сделаем подарок? — подбегает ко мне кнопка.
— Какой, малыш? — стряхиваю с себя оцепенение и смахиваю одинокую слезинку со щеки. С натянутой улыбкой смотрю на дочь.
— Нас же завтра отпустят домой? — напоминает она. — Мы ему нарисуем картину! Давай?
— У меня есть идея получше, — обещаю ей. Надо заказать все необходимое для подарка.
Моя дочь — самое дорогое, что у меня есть…
Я люблю ее настолько, что любому, кто посягнет на мое дитя, готова переломать
все кости.
Олег
Так и не сумев дозвониться до Александра, решаю ехать к другому владельцу клиники.
Пусть к самой процедуре он непричастен и никак в ней не участвовал. Однако доступ к базам клиники Царевых у него есть. Пусть смотрит и отвечает за проступки своего младшего брата.