Она кричала на меня, глаза ее гневно сверкали. Без сомнения, Зоя ненавидела меня в ту минуту. В лучшем случае — считала сумасшедшим…
Не случайно я еще при первых встречах мысленно сравнил ее с Пентезилеей. Подобно героине Кляйста, Зоя в ярости была еще прекраснее, чем обычно.
Но спорить я не собирался, как не собирался и обижаться на Зоины слова. Надо было действовать убеждением.
— Я ничего не забыл. Давай обсудим создавшееся положение, — сказал я, пытаясь все-таки усадить девушку в кресло, дотрагиваясь до нее.
— А он будет в это время лежать тут, на полу? — возмущенно возразила Зоя, указывая на молча наблюдавшего за нами Властоса.
— Ничего плохого с ним не случится, — заверил я, прижимая руки к груди в знак миролюбия. — Да, я отправил тебя за водой для того, чтобы ты не помешала мне его связать. Но ничего плохого я ему делать не собираюсь. Нам от него нужна только информация.
— Информация? — уже более миролюбиво переспросила Зоя. Она наконец-то уселась в кресло, но избегала смотреть на лежавшего Властоса. Ей было неловко, что он находится в таком положении.
— Посмотри на вещи со стороны, — предложил я. — Мы знаем о Властосе, что он был другом Димиса. Знаем, что он спас мне жизнь прошлой ночью и, может быть, спас нас обоих этой ночью. Но ведь больше мы ничего не знаем!
— А разве этого мало? — осуждающе сказала Зоя, но в голосе ее уже не было прежнего гнева и прежней уверенности — она начала меня понимать.
— Мало, — возразил я. — Если мы хотим только остаться в живых, этого достаточно. Но если наша цель — распутать убийство Димиса, то Властос должен объяснить, кто он такой, что за отношения связывали его с Димисом и откуда он знает об опасности, которая грозила прошлой ночью мне, а нынешней нам. Пусть расскажет все, что он об этом знает.
Зоя с сомнением взглянула на меня, затем на Властоса и покачала головой:
— А он захочет рассказать?
— Знаешь, — невольно усмехнулся я, — если бы мне приходилось довольствоваться только тем, что люди сами хотят мне рассказать, то я как сыщик давно бы погорел. Конечно, он не хочет ничего рассказывать, мы в этом уже убедились. Он очень не хочет.
— Так что же ты собираешься делать? — осторожно спросила девушка, и голос ее дрогнул: включилось услужливое воображение…
— Ты думаешь, что я буду его пытать? — засмеялся я.
— Ты не будешь, — твердо произнесла Зоя, и ее голубые глаза сделались темно-синими, как вороненая сталь. — Я тебе не позволю.
Да, этой девушке нежданно-негаданно удалось покорить мое одинокое сердце! В ту минуту, глядя на нее в гневе, я это окончательно понял. Зоя — искренняя и загадочная, нежная и бесстрашная — нравилась мне все больше и больше. Но говорить об этом и даже показывать это было совершенно не время.
— Я похож на чудовище? На истязателя? Ты уже представила себе, как я буду пыточными клещами рвать на куски тело несчастного Властоса? Номер будет залит кровью, а на моем лице будет играть зловещая ухмылка…
— Не говори гадостей, — резко прервала меня Зоя. — Этот человек — наш друг. А даже если это и не так, я не позволю тебе его мучить.
— Никто не собирается его мучить, — вздохнул я, вставая. — Для этого есть совершенно безболезненные способы. Кстати, я, с одной стороны, очень хотел бы, чтобы ты присутствовала при всем от начала до конца. Ас другой стороны, я прошу не мешать мне и не тянуть время, потому что как раз времени у нас очень мало. Мы не знаем, кто этот человек и когда его могут хватиться. Вполне возможно, что кто-то уже видел, как мы вошли сюда…
— Что ты собираешься делать? — тревожно спросила Зоя, глядя на то, как я роюсь в чемодане, который для удобства вытащил из шкафа и разложил на полу.
Вместо ответа я обратился к Властосу по-английски.
— Я не сделаю тебе ничего плохого, — произнес я. — Можешь мне поверить. Просто ты не оставил мне иного выхода, и пришлось действовать решительно. Извини, что я тебя ударил. Так было надо. Иначе ты никогда не рассказал бы нам всей правды.
— Я и сейчас не расскажу, — хрипло сказал грек, отворачиваясь от меня. — Ты поступил подло. Отплатил злом за добро. Но ты ничего не добьешься, можешь убить меня.
Наконец я вытащил запрятанную среди одежды картонную коробочку и выразительно тряхнул ею перед лицом Властоса.
— Никто не собирается убивать тебя, — еще раз заверил я. — Все будет чинно-благородно. Ты все расскажешь сам. Причем, может быть, даже гораздо больше, чем знаешь.
Эту коробочку я всегда вожу с собой. Не скажу, что постоянно таскаю ее в кармане, но, если отправляюсь куда-либо, непременно кладу ее в чемодан. Это не оружие, и поэтому никаких проблем с перевозкой нет.