— В мерцании сгинул и поселок заказчиков, — Форест показал на в одной из карт, — Их кластер попросту перестал быть стабильным. И они вырезали то звено инженеров поголовно. Члены клана тогда долго спорили, что делать — разбежаться и больше никогда не встречаться, или поставить дело на более серьезные рельсы. Склонились ко второму.
Куратор подвел всех к спрятанному за стеклом исписанному листу бумаги.
— Первый Устав был довольно простым, но уже он включал в себя описание научного и боевого крыла клана. Влияние и богатство клана начало расти, а вместе с ними и количество врагов. Начались грабежи, наезды, войны. Клан встал перед угрозой уничтожения. Нам пришлось имитировать распад и переходить в режим секретности.
Куратор перешел к стене, завешанной плакатами с изображением мутантов, каких–то молекулярных схем и совершенно непонятных конструкций.
— Тогда основной научной теорией клана стала гипотеза о направленной эволюции. Думаю, Кумник ей вам все уши прожужжал.
— А правда, что это вы ее создали, эту теорию? — Ерш выглядел восторженным студентом.
— Я тогда работал на научной базе и сформулировал ряд базовых законов. Развитием гипотезы занималось множество людей, и Кумник, например, до сих пор один из самых яростных ее сторонников.
— А вы? — это спросил уже Кнут, не перестававший удивляться тому, что Форест рассказывает об истории клана, как будто она его давно разочаровала, да и вообще его никак не касается.
— Я? — вопрос Фореста смутил, — Я тоже, конечно. Ладно, об этом потом. Постепенно росла боевая мощь клана, и было решено совершить первый пробный поход в сторону Пекла.
Ерш присвистнул, а Ворот, Кнут успел заметить, поежился, подумав, наверняка, о чем–то своем.
— Всего походов в Пекло клан совершил тринадцать и лишь три из них можно было назвать успешными. Экспедиции охотились на элитников, меняли локации и скорости загрузки в скоплениях городов, создавали стабильные кластеры для будущих поселков. Именно там, в Пекле, зародились идеи создания сбалансированных регионов, в одном из которых мы сейчас и находимся.
— Кумник рассказывал, — кивнул Ерш, — А что с неудачными походами в Пекло, что там пошло не так?
— Некоторые отряды гибли полностью, кто–то возвращался, не достигнув целей. Мы мечтали расширить ареол обитания людей, и кое–где отлично продвинулись в этом направлении, но в целом Пекло, под ручку с мерцаниями, так и не пустило нас на свою территорию.
Тогда то, по словам Фореста, клан и сконцентрировался на создании удобных для жизни регионов. Это направление оказалось намного безопаснее самоубийственных атак на Пекло и не в пример прибыльнее. Сектора штамповались один за другим, Инженеры накапливали опыт, делали расчёты, сформировали несколько типовых проектов, пока не поняли, что скорость работы снова начала играть против клана.
Уходя из сформированных регионов, Инженеры полностью теряли над ними контроль, даже не задумываясь, что облагодетельствованные поселки могут повернуться против своих создателей. А они обращались. Обрастали оружием, техникой, стенами, военной силой — и начинали заглядываться на богатство самих Инженеров.
И снова нападения, грабежи, войны. Материальные ценности внутри сбалансированных секторов перестали быть проблемой, но главы стабов охотились за другим — за миллионами споранов, за килограммами гороха и за невероятными по меркам Улья запасами жемчуга.
Работы пришлось остановить, а взгляд свой переместить из будущего, с неосвоенных регионов, в прошлое. На те поселки, которые появились именно благодаря работе Инженеров. Главы стабов убирались подкупом, политическими интригами или силой, на их места ставились свои люди.
— Собственно, — резюмировал Форест, — Это уже вехи новейшей истории клана, которой мы живем и сейчас. Говорят, мы из прогрессивной силы превратились в политиков и торговцев. Может быть это и так, но я бы сказал по–другому. В жилах современных людей, которые сейчас попадают в Стикс, течет кровь жадных до богатств трусов. Спроси у нашего поколения тогда, чего ты хочешь, сделать жизнь людей вокруг счастливее или мешок жемчуга? Для нас выбор был очевиден, как очевиден он и для вас, современных. Только вот вы выберете хапать. Хапать без остановки.
— Богатство ради богатства, — Ворот предпочел не обращать внимание на то, как куратор видит современную проблему «отцов и детей», записывая в хапуги и самого настоятеля, — Сейчас говорят, деньги ради денег. Человек перестает стремиться к какой–то цели. Работает исключительно ради заработка. Этому подвержены и люди попроще, и богачи — одинаково. Как только средств хватает и на еду, и на одежду, и на то, что принято называть понтами, человек задает себе вопрос, а зачем мне еще? Не все отвечают правильно.