— А что за путь?
Кнут никак не мог избавиться от привычки при разговоре все время оглядываться на Ворота. Настоятель хоть и молчал, но смотрел заинтересованно.
— Клан раскидан по ближайшим регионам, а людей в нем не так уж и много. Для того, чтобы стать инженером, нужно иметь один из особых даров. Вон, ни Скала, ни Ерш таких умений не имеют, а потому и в клан вступить не могут. Это как врачом стать или строителем. Сначала обучение, диплом — потом работа. Со знахарями, кстати, похожая история. Прежде чем так себя называть, нужно пройти обучение у других знахарей, год носиться на побегушках, и только потом работать.
Кнут тут же вставил:
— Я знал знахаря, который не учился.
Тарч заинтересованно глянул на него, но ответил просто:
— Всякое бывает.
— И чему тебя будут учить? — прохрипел Ворот.
— Про обучение это я так. Для примера. Мне надо показаться трем кураторам клана. А уже их задачей будет уведомить остальных кураторов и мастеров о том, что появился новый инженер. Как правило, уже в процессе знакомства с кураторами новичок находит себе место в клане. Если же нет — его могут найти потом, или привлекать, по необходимости. Мне проще — я уже в отряде у мастера клана.
У Кнута загорелись глаза.
— У мастера — это у Кумника?
— Ну, а у кого же?
— А чем мастера отличаются от кураторов?
Ворот урезонил любопытство Кнута.
— Не лезь не в свое дело, малой.
Тарч тоже предпочел не развивать тему.
— До меня, Кумник был единственным инженером в отряде, но люди шли за ним, независимо от кланов и прочего.
— Жаль, что не все вы — Инженеры, — вздохнул Кнут, — Наверное, это круто.
Тарч усмехнулся.
— Ничего особенного. Ты получаешь возможность участвовать в одном большом деле, а не шаландаться по кластерам как отрезанный ломоть, сам за себя. Есть люди с системными дарами, которым клан и прилагающиеся к нему обязанности даром не сдались.
— Бывает такое?
— Сам был свидетелем. Джига, отличный мужик, при мне не просто отказался, но и послал на три веселых буквы и Кумника, и меня. Потом еще в пять букв, и еще в четыре. Эмоциональный он очень, направит в такие дали, что и не сразу разберешься, как туда попасть. Как узнал, что мы хотим «включить» черный кластер и перенести сюда, в Улей, новых людей, развернулся и ушел.
— Я бы его за такое не осудил, — проворчал Ворот, демонстративно оглядывая дальнюю опушку.
— А его никто и не осуждает.
— Прямо–таки? — не удержался от язвительности настоятель.
— Прямо–таки. Не знаю, как Инженеры в целом, но Кумник человек простой. Даже слишком. Не хочешь помогать? Давай, до свидания. Недавно девушка одна, крестница его, воспитанная с первого дня, накосячила серьезно. Так он ее тут же выгнал, без особых разговоров.
— А, чего накосячила–то? — вклинился навостривший уши Кнут.
— С даром там что–то, с долгами. Я не вдавался в подробности. Она хорошая девушка, и мне до их с Кумником проблем дела особого нет.
— Жестковато, — покачал головой Ворот.
— Жестковато.
— А как по–другому? — из люка показалась голова Скалы, а потом и весь командир взвода с четырьмя кружками в руках.
Здоровяк раздал пахнущий мятой и чабрецом чай и с удовольствием потянулся:
— Не спится.
И когда все сделали по первому глотку, обратился к Вороту.
— Вы как?
— А что мы? — настоятель постарался просипеть, насколько мог, непринужденно, — Лучше скажи, почему вы сразу не напали?
— Сразу? Их десять. Нас — четверо. И это Кормчие, а не засранные муры. Мы не знали их даров. Кроме Корча. Если бы один из них оказался погонщиком — мы бы там же и легли, без вариантов. Для этого мы и внедрили Тарча. Разузнать обстановку. Дождаться удачных обстоятельств.
Ворот неохотно кивнул, и Скала снова проявил участие.
— Таким как ты здесь сложно прижиться.
— Каким?
— Святошам. Покачнулась, поди, вера в… — боец явно хотел сказать «в Бога», но на ходу передумал, — …в людей.
Настоятель ответил не сразу. Даже понемногу привыкающий к нему Кнут не смог бы сходу сказать, выдерживает ли театральную паузу или на самом деле задумался.
— Знаешь, я не раз размышлял: что в жизни человека самое важное? Что–то сокровенное, ради чего мы живем. И знаешь, что понял? Вера. Не в Бога, как ни грустно признавать. Вера в то, что завтрашний день наступит. Эта мысль дает человеку силы в любой беспросветно тяжелой ситуации. Пожизненное заключение. Неизлечимые болезни. Смерть близких. Все меркнет перед пониманием, что завтра — будет.
Ворот обращался к Скале, но чувствовал, что слушают его и остальные.