— Смело ты там, на площади… у вас какая–то организация, или что? Гринпис там какой–нибудь?
— Нет никакого Гринписа. Мы экологические активисты. Хотели организацию зарегистрировать, но так руки и не дошли, — девушка вздохнула с таким искренним сожалением, что Седому пришлось лишний раз найти внутренним взором Коменданта, чтобы сбросить ощущение, что они с Мелкой пьют зеленый китайский чай с маффинами где–нибудь в уютной кафешке возле барбершопа, а не пытаются выжить в окружении постапокалиптической разрухи.
— Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков? — все же не удержался от подколки.
— Вроде того, — ни капли не смутилась Мелкая, — Сплошные ботаники.
— А из полиции как спаслась? Ты же в камере сидела?
— Помогли. Когда все обратились в мутантов, в отделение пришли трое мужчин. Такие, знаешь, боевые, с автоматами. Решительные. Сильные.
— Военные?
— Не похоже. Но командовали как люди, которые привыкли, что им подчиняются.
Эти трое не взяли единственную выжившую девушку с собой, но из камеры освободили. Дали выпить крепкого алкоголя с растворенным в нем лекарством от заразы и рассказали, что делать, как выживать и куда идти в поисках людей. Оставили даже пистолет, один из тех, что забрали тут же, в полицейском отделении.
Седой тут же сунул Мелкой под нос свой собственный раствор внутренностей мутантов.
— На, попробуй, такое лекарство?
Девчонка сморщила нос, но глотнула:
— Да, оно. Да у меня еще их запас остался. Не поскупились.
— А они откуда все знают? — рассказанная Мелкой история никак не вязалась с тем, как происходящее видел Седой, — Что это какой–то новый мир? И что все это навсегда и по–прежнему не будет? Что это за поселение такое, и когда его успели построить? Прошло–то не больше недели. Когда успели? Может, они соврали?
— Не похоже было, чтобы врали, — на миг задумавшись, пожала плечами девушка, — Да и зачем?
Действительно, врать было незачем. Если бы хотели утащить девушку с собой — был бы смысл, но ведь нет. Наоборот, потратили время и ресурсы, хлопнули по попе и отправили, с богом.
— Со мной пойдешь?
Глаза Мелкой снова расширились. Молодец, девочка, понимает, что каждому встречному–поперечному доверять не стоит.
— Куда?
— Сначала ко мне. Есть тут недалеко относительно безопасное место. А потом к людям. Выбираться, как ни крути, из города придется.
— И этот с нами?
Мелкая кивнула в сторону, откуда доносилось урчание Коменданта, выуживающего из разбитого прилавка, кусок за куском уже подернутого гнильцой мяса.
— Он наше оружие. Наша безопасность. Я не знаю почему, но он по приказу жизнь за меня отдаст. И за тебя, если вместе пойдем. Ты, конечно, как хочешь. Ты уже видела других людей. Знаешь, куда идти. А для меня ты первый живой человек, которого я встретил. Как по мне, нам стоит держаться вместе просто потому, что мы — люди. Но, я не настаиваю. Хочешь — оставайся.
Мелкая не осталась. Посомневалась, для вида, но, было ясно с первого взгляда решила, что Седому можно доверять. Поэтому загрузили рюкзаки и, все время оглядываясь, прячась за углами и деревьями, выдвинулись в сторону боксов, которые стали для Седого с Комендантом почти родными.
Правда, провести девушку в гараж сразу, без подготовки, инженер не осмелился. Усадил Мелкую в кабину одного из грузовиков, а сам устроил в помещениях капитальную уборку. Окровавленные бинты, ошметки оторванной плоти, остатки бесконтрольных испражнений мутанта — все было старательно смыто той самой присмотренной в гипермаркете автомойкой. Вслед за этим в ближайший бак перекочевали несколько охапок мусора, а воздух основательно сдобрен освежителем. Там, где они, полумертвые и обессиленные, лежали с Комендантом, Седой девушку держать не собирался, но сквозь по уши засранный гараж ее вести не хотелось.
Войдя в раж, занялся и ужином. Распаковал и нарезал колбасу, сыр, яблоки, наломал шоколада, достал давно припасенный коньяк и уже начал раскладывать горелку, разогреть консервированный суп, когда сообразил, что Мелкая вот уже добрый час торчит на улице одна, а вокруг бродит Комендант и пугает ее мрачным нечеловеческим видом.
Расположились в одном из административных помещений, в глубине здания чтобы запахи и звуки не проникали наружу. Сам Седой сел в обшарпанное кресло, а Мелкую устроил на диване, с пледом и подушкой. Чтобы не открывать плотно зашторенные окна, зажгли свечи, и обстановка окончательно стала напоминать романтическую наспех сооруженную свиданку уставших после смены тракториста и шпалоукладчицы, разве что вместо чекушки «Пшеничной» на столе красовался четырнадцатилетний молдавский KVINT.