— Ты же меня не будешь насиловать, да?
— Сука! Я же тебя знал полдня всего, какого хрена?!
Седой достал нож, приставил к центру ладони и надавил. Широкое лезвие вошло, как по маслу, раздвигая кости, разрезая мышцы и сухожилия, взрывая руку вспышками боли.
Не помогло. Ладонь онемела, превратилась в горящий огнем сгусток плоти, ощущалась словно не своя. Как будто болит у кого–то другого.
Вогнал нож глубже. Провернул лезвие, насколько смог. Вытащил. Рана раскрылась, обнажая кровоточащую щель, но боль так и не пробилась в мозг. Зато Седой начал слышать крик, свой собственный, звучащий где–то сбоку, за ухом, словно кричал тот самый человек, которому больно, но страдания которого сейчас никому не были интересны.
Крик становился громче, раздвоился, стремительно приближаясь, заглушая другие звуки, затопляя собой все вокруг, как слишком яркий свет не позволяет ничего рассмотреть, кроме себя. Кричали двое. Справа звучал по–прежнему собственный голос, а в левом — душераздирающе визжала Мелкая, почти как там, в магазине, когда испугалась Коменданта, только громче, отчаяннее, понимая, что теперь ее никто не спасет, и кричит она точно в самый последний раз в жизни.
И когда терпеть вопли стало невозможно, сознание Седого накрыло беспросветной мглой.
Очнулся от громкого хлопка. Вскинулся в направлении звука, увидел дрожащую от удара дверь. Резко, едва удержал равновесие, обернулся.
Мелкая сидела на диване, поджав ноги по–турецки, иронично склонив голову набок.
— Может, ты ее уже закроешь? Хлопает и хлопает.
Напряжение, все еще сжимавшее грудь, резко отпустило, позволяя свободно вздохнуть. Седой потер рукавом глаза и пожаловался:
— Ты не представляешь, что мне сейчас приснилось.
— Ой, дайте угадаю! — тут же сыронизировала Мелкая, — Могу точно сказать, что там были стройные нагие девушки, и ты героически спасал их от мутантов.
Мелкая с удовольствием потянулась, так, что ее блузка, словно невзначай, распахнулась и открыла ложбинку между грудей намного сильнее, чем стоило бы показывать другу. Показался даже краешек ажурного бюстгальтера. Откуда у нее вообще эта блузка и настолько короткие шорты, что сзади, наверняка, заканчиваются точно по линии ягодиц? Она что, в рюкзаке носит мобильный набор для соблазнения?
— Не умничай! — хмыкнул Седой, смял в ладони обертку от шоколадки и кинул ее в сторону девушки. Получай фашист гранату.
Бумажный комочек пролетел сквозь фигурку Мелкой, стукнулся о стену и упал за диваном.
— …?
Девушка прыснула от удовольствия и с сожалением вздохнула.
— Ну, вот теперь как–то так.
— Как это — так?
— На руку свою посмотри. Соберись. Если ты не захочешь увидеть все как есть, нам обоим придется несладко. Мне не хотелось бы…
Он увидел. Сквозная рана на левой ладони. Обезглавленное тело девушки на подлокотнике дивана. Распластавшийся труп Коменданта.
— Молодец, — похвалила Мелкая, — Я уж думала все, придется жить с безумцем.
Седой зажмурился, открыл глаза, но ничего не изменилось. Мелкая, в цветастой блузке и шортах сидела рядом с собственным телом.
— Ты кто?
Девушка хихикнула.
— Лучшее в мире привидение с мотором! Дикое, но симпатичное.
— Какое нахрен привидение?!
— Не ори на меня, — Мелкая сморщила носик и демонстративно застегнула все пуговицы на блузке, — Не нравлюсь, так и скажи. Я как бы не навязывалась.
Несмотря на явную нереальность происходящего, Седой почувствовал себя неловко.
— Хорош. Объясни толком.
Мелкая снисходительно парировала:
— Если кто–то здесь и может что–то объяснить, то только ты сам.
Седой напряженно потер лицо здоровой ладонью. Кризис отступил. Он мог спокойно смотреть на тело мелкой, на растерзанного пулями Коменданта, и больше не хотел умереть только потому, что допустил их смерть. Боль, без сомнений, осталась, но стала меньше, заползла внутрь.
Как бы то ни было, бестелесная, но при этом живая Мелкая никак не вписывалась в происходящее. Пахнуло пошловатой мистикой.
— Ты призрак?
— Не угадал. Осталась две попытки.
— Перестань.
— Ладно, перестаю. Хозяин — барин. Ты начальник — я дурак. Или дура? Как правильно?
— Мелкая, хорош!
— Ой, все, только успокойся. Я твоя фантазия. Плод больного воображения. Галлюцинация. Мелкий милый и весьма противный глюк. Смотри.
Мелкая сделала движение, как будто что–то хотела взять со стола. Рука прошла и сквозь бутылку, и через деревянную столешницу.
— Еще не лучше. У меня что, крыша съехала?